Запятая Судьбы
Шрифт:
— Алло? Фил, ты? А, Руди, прости, опять спутал вас. Узнал? Вот и хорошо. Где вы сейчас? Швейцария? Так, ребята, ноги в руки и летим в Санкт-Петербург. Нет, тот, который в России. Вы мне нужны. Да. Не обижу. Так, в худшем случае послезавтра я жду вас здесь. Не знаю, хоть Слейпнира ловите. Отбой.
2009 год. Июль. Санкт-Петербург, Дачный проспект.
Старая квартира встретила Вита тихим шумом сантехнических труб, гудением пожилого
— Надо же, как вы тут всё перестроили, — голос сорвался, и последнее слово прозвучало совсем тихо. Нам со странной улыбкой разглядывал брата.
— За мной, — коротко сказал он. — Только разуйся.
Они прошли в гостиную, свернули налево, в небольшую комнату, и Вит застыл, уставившись на большое чёрное кожаное кресло у окна. Ему подумалось, что если бы этот предмет интерьера обладал человеческой мимикой, то на его роже красовалась бы ехидная ухмылка.
— Это… — сдавленно начал бывший командир.
— …то, что позволит, наконец, поверить тебе, — закончил Нам, плотно закрывая дверь. — По крайней мере, я точно смогу. Поверить. Садись.
Вит медленно покачал головой.
— Ты решил меня доконать? — негромко произнёс он. Старший брат глубоко вздохнул.
— Если ты сейчас же не сядешь, то останешься в этой комнате до завершения наших поисков. А то и собственной жизни. Печати на косяках и рамах уже работают — сам чувствуешь. Всё, братец. Ты в ловушке. Опускай задницу, будь столь сказочно любезен.
Вит скрипнул зубами, осторожно приблизился к креслу, закрыл глаза, помотал головой, но всё же медленно опустился в него. Во взгляде Нама появилось нечто, очень похожее на удовлетворение.
— Я не буду извиняться за то, что сейчас делаю, — сказал он, доставая мобильный. — Потому что ты это заслужил. Как ты любишь говорить, «по полной программе».
Нам набрал номер и перевёл телефон в режим громкой связи. Вит рванулся, поняв, кого он сейчас услышит, и обмяк. Мягкая, но невероятно мощная сила удерживала его на месте. Бывший командир знал эту обманчивую мягкость. И помнил, чем она может смениться в любой момент.
Гудки завершились негромким щелчком установившейся связи, и лоб сидевшего в кресле мужчины покрылся холодным потом.
— Здравствуй, Витти, — произнёс в звенящей тишине низкий женский голос. Опальный основатель Братства опустил голову.
— Здравствуй. Син, — глухо ответил он. — Я знал, что наш разговор состоится, но не полагал, что он будет таким.
— Каким? — поинтересовалась женщина.
— Телефонным, — пояснил Вит, не поднимая головы.
— Ну, извини, — раскаяния на том конце провода явно не было. — Дела заставили меня уехать прежде, чем вы влезли в очередную историю. В этом деле я вам не помогу. Почти. Ты ведь помнишь это кресло, Витти? Помнишь, что в нём произошло? Точнее, на нём.
— Лучше бы я не помнил, — через силу ответил тот.
— Боль и стыд, — задумчиво сказала та,
— К сожалению, — проскрежетал Вит.
— Идиот, — отозвался Нам, меряя яростным взглядом скорчившегося в кресле названого брата.
— Помолчи, дорогой, — мягко произнесла Син. — Сейчас не твоя очередь говорить. Ты ответишь на все вопросы, мои и Нама, Совратитель. И ответишь правдиво, иначе твоя ложь станет последней в жизни. Пояснить, в чьей?
— Догадываюсь, — Вит неожиданно выпрямился. — Спасибо.
— За что? — спросила женщина. Удивления в её голосе не было, как и любопытства. Она явно ждала этой фразы и теперь желала услышать пояснение.
— За то, что даёшь мне возможность если не оправдаться и не исправить то, что я сделал, то хотя бы искупить это.
— Исправить, — Син медленно просмаковала каждый звук. — Это хорошее слово. Оно мне нравится. Не за что. Перейдём, пожалуй, к самому животрепещущему вопросу. Милый, можешь начинать. А я послушаю.
По лицу Нама прошла тень.
— Зачем? — тихо произнёс он. — Зачем ты это сделал? И почему не решился взять на себя ответственность?
Повисла долгая пауза. Вит заставил себя встретиться взглядом со старшим братом.
— Ты и так знаешь, — ответил он. — Я хотел её. Считал, что люблю, но не любил. Просто хотел обладать. Хотя бы раз. Хотя бы так. Очень хочется сказать, что я себя не контролировал, что напился в хлам… но не скажу. Я был практически трезв и сделал то, что хотел сделать. Переспал с твоей невестой на её же девичнике, воспользовавшись своим даром совращения. А после — сбежал, поняв, что не смогу смотреть тебе в глаза. Не смогу признаться, что ради своей похоти разрушил твою семью и расстроил свадьбу.
— А теперь, значит, можешь смотреть?
— Теперь — да, — кивнул Вит. — Потому что знаю — какой бы ни была расплата за то, что я сделал, выбранный мной путь был намного хуже. И принёс всем намного больше боли.
— Я был в ярости, — Нам провёл рукой по лицу, будто стерев ненависть. В его глазах теперь плескались усталость и… сочувствие. — Когда понял, что не могу обнаружить тебя в городе. Ты устроил восемь лет ада себе и лишился доверия в наших глазах.
Вит снова опустил голову.
— Я никогда не отличался смелостью, — произнёс он. — Только ваша поддержка позволяла мне совершать все безумства, которыми славилось Братство. А когда… когда я очнулся в этом кресле, когда схлынула эта пелена, я понял, что остался один. И побежал.
— Да ты никогда не оставался один! — взорвался Нам. — Ты, грёбаный трус и алкоголик, даже не понял, кого ты трахнул!
Вит медленно поднял взгляд. В лице его не было ни кровинки.
— Ч-что?.. — прохрипел он.
— Думаешь, я бил тебе рожу за то, что ты переспал с Син? — Нам нервно хихикнул. — Я избил тебя за то, что ты сбежал, чёртов трус!