Зараза. Трилогия
Шрифт:
– Лу, а Фламинго… ну, то есть Эфуа что-нибудь говорила? – отношения я развивать не собирался, но было бы неплохо понять, а то вдруг там в глаза должно быть стыдно смотреть.
– Сказала, что сильное зло в тебе сидело, долго изгнать не могла, – дедушка Лу нахмурился и почесал бороду, делая вид, что усердно вспоминает, а не сдерживает улыбку, – Еще обещала зубы тебе выбить, чтобы не кусался, если еще раз тебя спасать придется.
– Ясно, что ничего не ясно, – я вернулся в сидячее положение и рывком надел второй носок, и уже шепотом пробурчал себе под нос, – фиг с ними, с зубами, зато не скорострел…
Обуться
Пока я был в отключке, ребята неплохо обустроились – разгребли часть мебели в общем зале, сформировав нечто похожее на привычную им лесную поляну. В центре бочки-очаги, по кругу матрасы.
Под потолком сушилась одежда после стирки. Рядом два стола, на которых разложили наше пополнившееся снаряжение. Явно вскрыли склад с оставленными припасами. Я заметил еще два «ремингтона», большую медицинскую сумку и несколько коробок с консервными банками. На краю стояла потертая мобильная радиостанция с отдельной тангентой на проводе-пружинке, как у старых домашних телефонов. Экран светился какими-то цифрами, которые скакали в режиме поиска сигнала.
Нас встретила Метеорка с половником в руках. Стояла между кастрюлей на очаге и веревками с постиранной одеждой. Может, у меня воображение разыгралось, но смотрела строго. Руки в боки и как в анекдоте: «пофиг с какой стороны у тебя тюбетейка». От тяжелого взгляда ощущение свинца в ногах сменилось на тазик с бетоном.
– Псс, Лу! А с этой у меня ничего не было?
– Кроме того, что уже остыло рагу из маниоки, и не прийти вовремя к столу у Макуто считается почти смертельным оскорблением? Нет, ничего, – дед прыснул в бороду от смеха.
– Ффуух, ну ты объясни, что я не специально, что злой дух меня не отпускал. А остальные где?
– Эфуа на крыше. Сторожит и медитирует. А Али шарится по деревне, запчасти ищет – думаем, машину укрепить.
Я виновато улыбнулся Метеорке, сомкнул ладони перед грудью и покивал на манер китайского болванчика. А в обмен получил миску, доверху наполненную зеленой кашей, и банку армейской тушенки. Уселся на краешек матраса и уже через две минуты попросил добавки. Вкуса даже не почувствовал. Да и какой там вкус у угля, который летит в топку? А именно так я и ел, проглатывая почти не жуя.
– А хлеб есть?
– Слушай, ты всего два дня проспал, так что урожай не успели еще собрать, муку не помололи, тесто не замесили…дальше продолжать?
– Злой ты, дедушка, – тоже мне хипстер-юморист нашелся. – Я же не пасту с митболами прошу и не смузи.
Я получил еще одну банку тушенки и когда понял, что уже не лезет, а разговор не клеится, заскучал. Дедушка Лу поднадоел, а Метеорке мне, к счастью, сказать было нечего. Я подошел к рации, покрутил настройки, но, кроме шипения, ничего не услышал. За передатчиком валялось три смартфона, у которых зарядки оставалось на донышке, но еще живые. Вот только значок связи был с крестиком поверх пустых палочек.
– Сети нет, а рация молчит уже несколько часов, – глядя на мои манипуляции, откликнулся Дедушка Лу. – На помойке нашли, а там
– В смысле молчит? – как только до меня дошел смысл сказанного, я сразу же перебил Лу. – А до этого что было?
– Колонна мимо прошла, – дед повертелся и пальцем провел по воздуху, показывая через стену в сторону дороги, – В сторону Фритауна машин десять проскочили. Наемники какие-то с красным логотипом в виде волчьей головы на бортах и корпоративные фургоны «глобалов». Но мы не полезли, с крыши только наблюдали, да рацию слушали. Часть переговоров, кстати, на русском была. Там какой-то Платон спорил с парнем по кличке Бамос. Космос, ты чего застыл?
Глава 11
– Космос, ты чего? Будто призрака увидел? – Дедушка Лу заозирался по сторонам, а Метеорка как бы невзначай вместо половника взяла в руку кухонный тесак.
– Как давно они проехали? – стараясь держать себя в руках, я аккуратно схватил Лу и развернул его, ну, может, совсем чуть-чуть встряхнул.
– Часов пять уже прошло… вау, вау, полегче давай, – Дедушка Лу высвободился и отошел на два шага. – Рассвело только. Но они ходко шли, палили по зомбакам, даже не тормознув ни разу. А что случилось-то?
– Наши там, надо их догнать, – я посмотрел на дверь, – Так. Собирай наших и погнали.
Понял, что сказал и задумался. А какие они теперь у меня – наши? Посмотрел на чернокожих Лу и Метеорку, почувствовавших мое нетерпение и участливо на меня смотрящих.
Скажи мне кто пару месяцев назад, что банду чернокожих туземцев я буду считать своими, я бы не поверил. Нет, расистом я никогда не был, но и нормой своих новых знакомых я назвать не мог. И самого себя уже не мог считать нормальным – укушен, заражен, какой-то дурью да колдунским духом вылечен. Я вспомнил Билли – ладно, пусть не вылечен, но ремиссия какая-никакая есть. Уж точно я уже не тот, что был раньше.
А там Мирный, там Бамос, где-то Ксюха, про которую вообще ничего не известно, а еще Платон и остальные парни.
Расстался я с «Красными волками» не то чтобы на дружеской ноге. Скорее с ноги этой дверь захлопнул. Но и Платон мне подножку поставил, сдав меня «глобалам».
Сдал или просто отвернулся, не зная, жив ли я вообще и учитывая интересы отряда – особо неважно уже. Важно, что дальше? Какие у них цели в составе «Глобал корп», какая будет реакция на меня? Успел ли Дуглас, будучи уверенным в моей смерти, отменить заказ на ликвидацию?
Куча вопросов пронеслась в голове, а ответов не было, лишь пропало желание бросаться сломя голову в погоню. Ни Лу, ни Метеорка тоже особо не торопились. Вместо того чтобы звать наших, амазонка что-то недовольно пробурчала и приступила к готовке новой порции похлебки, а Дедушка Лу принес мне полотенце и несессер с бритвенными и маникюрными принадлежностями.
Я почесал бороду длинными грязными ногтями. Не зомби еще, но бомжара приличный, так что отказываться не стал и пошел приводить себя в порядок. Летний душ камаджоры приспособили прямо в туалете участка. Большая пластиковая бочка, прикрепленная к стене, шланг и стальная прищепка вместо краника. Вода, предварительно нагретая на солнце, дешевый местный шампунь с запахом незнакомого мне фрукта, но вкусно.