Зарево над Волгой
Шрифт:
«Ванек, я улетаю в Москву, сопровождаю раненого командира. Ему нужна сложная операция, ее будут делать в военном госпитале. Я передам в приемный покой раненого и сразу же вернусь в санбат. Целую, милый.
P.S. У меня есть хорошая новость. Вернусь — и ты о ней узнаешь».
Майор нервно поморщился, свернул листок и тал его в карман. Не по душе ему был отъезд Оксаны и он так обозлился, что хотел тут же позвонить начальнику госпиталя, которого хорошо узнал, когда находился там на лечении, но, поразмыслив, решил этого не делать. А вот военврачу, в чьем подчинении находилась медсестра, он позвонил. Тот
— Слушаю вас, Иван Лукич!
Бурлак, стараясь не выдать своего волнения, заговорил спокойно и неторопливо.
— Захар Иванович, когда вернется из Москвы Оксана Бурмак? — спросил он.
— Ей выписана командировка на трое суток, вот и считайте, когда она здесь появится, — добродушно произнес военврач. — Если честно, то я не хотел посылать ее с раненым, но настоял начальник госпиталя. У него не нашлось другого человека, а Оксана Бурмак очень хорошая медсестра. А что, она вам нужна?
— Очень даже нужна, Захар Иванович, — тихо отозвался майор. — Но что поделаешь, придется ждать…
На том и кончился разговор, хотя Иван Лукич нисколько не унял свое волнение. На душе стало холодно и пусто.
Вскоре после Нового года, кажется, это было 4 января 1943 года, генерал Рокоссовский решил побывать в 62-й армии генерала Чуйкова с инспекцией. Василия Ивановича он знал давно, слышал о нем немало лестных отзывов как об умном и смелом командарме, и все же ему хотелось увидеться с ним, объяснить руководству его армии, какие задачи стоят перед ней в решающем сражении. Он взял с собой члена Военного совета генерала Телегина и начальника артиллерии фронта генерала Казакова.
— Поглядим, как тезка Чапаева подготовил армию к боям, — озабоченным тоном проговорил командующий фронтом.
Начальник штаба генерал Малинин тоже хотел поехать с ними, помочь выявить слабые места в соединениях Чуйкова, но Рокоссовский ему не разрешил.
— Ты, Михаил Сергеевич, остаешься тут за меня, — сказал Константин Константинович. — Вдруг в штаб позвонит верховный? Заодно, чтобы не скучал, нанеси расположение войск Донского фронта и войск противника на новую оперативную карту. Старая вся испещрена вдоль и поперек цветными стрелами, на ней стерлись едва ли не все села и города Сталинградской области. Сможешь сам сделать? Не то возьми себе в помощники начальника оперативного отдела.
Малинин добродушно улыбнулся:
— Дело привычное, товарищ командующий. Но мне хотелось поближе узнать генерала Чуйкова, его стиль управления войсками. Ведь его армия почти четыре месяца обороняла город от врага. И где? На пятачке земли вокруг Мамаева кургана. Я даже чуточку ему завидую. Словом, командарм — герой! А у каждого героя есть всегда то, чего нет у других.
— Поедешь к Чуйкову в другой раз, Михаил Сергеевич, я тебе обещаю.
— Усек, товарищ командующий! — Малинин зевнул. — Извините, что-то ночью не спалось.
— Перед сражением и ко мне сон не идет, — усмехнулся Рокоссовский. — Тогда я что-нибудь читаю, пока не появится желание уснуть. А что ты делаешь?
— Лежу на кровати и мысленно перебираю минувшие события, ищу, что я сделал не так, как того хотелось. — В глазах начальника штаба мелькнул холодный огонек.
— Анализ своих действий еще никому не навредил, заметил Рокоссовский. —
Генерал Рокоссовский и сопровождавшие его лица форсировали Волгу по льду. Он был толстый и крепкий. «Газик» бежал быстро, хотя порой скользил, объезжая ледяные глыбы и большие сугробы. Переправились на другой берег быстро и без приключений. Немцы огня не открывали — стоял 30-градусный мороз, потом пошел снег. Машина остановилась около землянок штаба армии. Командующего фронтом встретил генерал Чуйков, отдал ему рапорт по всей форме.
— Ну, рассказывай, командарм, как вы тут живете на пятачке чуть ли не все лето и начало зимы, как бьете фашистов? — Рокоссовский поздоровался с ним за руку. — Как вы, готовы добивать фрицев в котле?
— А разве мы когда-либо отставали от войск фронта? — с горячностью спросил генерал Чуйков. Его полное лицо вмиг зарумянилось, глаза заблестели.
— Такого не припомню. — Командующий слегка улыбнулся.
Вслед за командармом Рокоссовский вошел в землянку. Здесь было тепло и уютно, в центре пылала буржуйка [15] .
— Вот это и есть моя штаб-квартира, — развел руками Чуйков. — Удобств тут мало, но от мин и снарядов спасает.
15
Буржуйка — здесь небольшая железная печка-времянка.
Сев на табуретку, командующий фронтом кратко изложил план уничтожения окруженной группировки врага, подчеркнув, что поначалу надо расколоть ее на части. С этой целью главный удар с запада наносят армии генералов Батова и Чистякова. А с севера переходят в наступление армии генералов Жадова и Галанина, с юга — Шумилова и Толбухина.
— А что надлежит мне делать? — вставил реплику Чуйков.
Рокоссовский сказал, что своими активными действиями с востока 62-й армии следует привлекать на себя больше сил противника и не допустить его к Волге.
— Задача ясна, товарищ командующий фронтом, и она будет выполнена, — заверил Чуйков. — Гарантирую, что генерал Паулюс не оттянет из города ни одной своей дивизии!
— Ну а если под ударами наступающих армий с запада немцы ринутся на восток, сможете ли преградить им путь? — поспешно спросил Рокоссовский.
Начальник штаба армии генерал Крылов ответил, что, если генерал Паулюс летом и осенью не смог сбросить войска 62-й армии в Волгу, то теперь голодные и полузамерзшие гитлеровцы не в силах это сделать.