Зарево над Волгой

Золототрубов Александр Михайлович

— Воздух! Рассредоточиться!..

И в этот же миг Оксана услышала пронзительный вой пикирующих «юнкерсов». Выгнянув из кузова машины, она увидела, как с юга шли в атаку на артиллеристов пять вражеских самолетов. По ним открыли огонь спаренные «максимы», треск и грохот заполнили все окрест. Взрывы бомб раскололи воздух. Однако бомба взорвалась неподалеку от машины, в которой находились раненые. Оксану ослепило яркое пламя, она выпрыгнула из полуторки и плашмя упала на землю, уткнувшись лицом в рыхлый песок, пахнущий конским навозом. Лежала до тех пор, пока «юнкерсы» не ушли, напоследок

обстреляв артиллеристов из пулеметов. Казалось, совсем рядом ржали от испуга лошади, слышались крики раненых. Оксана поднялась, стряхнула с себя комья земли. Она была рада, что осколки не задели ее и не угодили в машину. Но что это? В пяти шагах от нее лежал на спине тот самый сержант, который заглядывал в кузов машины и говорил ей, что он здоров как бык. Он корчился от боли, стонал тяжело, с хрипом. Она подскочила к нему. Осколком бомбы ему как бритвой отрезало по локоть правую руку. Кровь забрызгала ему лицо и грудь. Оксана выхватила из своей сумки бинт и начала делать перевязку, чтобы остановить кровь. К ней подошел майор.

— Что с ним, сестра? — спросил он. — Это сержант из моего батальона.

— Был ваш, а теперь станет нашим, — серьезно ответила Оксана. — Вы же видите, что с ним. Придется везти его в госпиталь, иначе начнется гангрена и тогда ему отрежут руку по плечо. Как звать сержанта? Вася…

Раненый застонал еще громче. В его глазах были страх и смятение.

— Он сапер, — сказал майор. — Что ж, везите его в госпиталь. Я буду знать, где он находится. О ранении сержанта доложу по команде.

Втроем — майор, сержант-водитель и Оксана — положили Васю в кузов машины, где на носилках лежали раненые.

— Товарищ майор, — проговорил сержант, — дайте знать моей маме, что ранен я… Меня подлечат, и я вернусь в родной полк.

— Отвоевался ты, Васек! — промолвила Оксана.

Она сделала ему укол, и полуторка двинулась в путь. Село Красный Яр, где расположился госпиталь, было уже недалеко.

Когда полуторка проезжала низину, неподалеку от проселочной дороги Оксана увидела глубокую воронку от бомбы. Разбитое орудие лежало на гребне воронки, а чуть дальше от него — три убитых лошади. На лафете орудия сидел боец-артиллерист и грыз сухарь.

«Хорошо, что в нашу машину не попала бомба, не то бы и раненым и мне конец…» От этой мысли на душе у нее похолодело, словно туда попал кусок льда.

Устроив раненых в палатах, Оксана поспешила в приемный покой, чтобы узнать, где лежит майор Бурлак.

— В третьей палате, — сказал ей дежурный врач. — Возьмите белый халат…

Бурмак неподвижно лежал на койке у окна. Оксана тихо подошла к нему и села рядом. У нее гулко стучало сердце, и она ничего не могла с этим поделать. Никак не ожидала она, что так сильно станет волноваться. Дежурная медсестра сообщила ей, что сделала майору укол и он уснул. Медсестра, небольшого роста девушка с тонким, слегка смугловатым лицом и карими глазами, была приветлива с ней, но все же попросила не будить раненого, пока он сам не проснется.

— Ночью у него был жар, и он не спал, — объяснила она.

— Я подожду, когда он проснется.

— Вас Оксаной зовут? — спросила медсестра.

— Да. Откуда вы знаете? — удивилась

Оксана.

— Майор вчера бредил и называл это имя.

«Не забыл, значит, меня», — обрадовалась Оксана, но виду не подала. Она не знала, сколько прошло времени, но неожиданно Бурлак открыл глаза.

— Ты?! — вскрикнул он.

Оксана мягко и доверчиво улыбнулась.

— Я, Ванек… — Прильнула к его груди и поцеловала в щеку. Она была холодной, как лед.

«Это хорошо, значит, у него нет температуры», — отметила про себя Оксана, а вслух спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— В груди чуток побаливает. — Он сунул руку под подушку и тут же вынул ее, разжал пальцы, и на ладони Оксана увидела пулю.

— Хирург извлек из моего легкого, — пояснил Бурлак. — Пять грамм свинца. Оставил на память. — Он спрятал пулю. — Ну а где ты проходишь службу? — Иван Лукич взял ее за руку. — Меня вспоминала? — невинно спросил он.

Оксана рассеянно посмотрела ему в лицо.

— Очень даже часто вспоминала. — Она тихо вздохнула. — В санбате я служу, а сюда привозила раненых и случайно узнала, что ты здесь… Что же ты себя, Ванек, не уберег?

— Да вот и не уберег. — Он сжал губы так, что они побелели, потом разжал их. — Война, понимаешь… Помнишь, как тебя взрывная волна выбросила с палубы судна в Волгу? В один миг… Так и меня ужалила пуля. Очнулся, когда санитар тащил в блиндаж. — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал. — Как твое плечо, зажило?

— Давно зажило. — Она ласково ущипнула его за нос. — Я ждала, что ты проведаешь меня в госпитале, но увы…

— Понимаешь, я приезжал на тракторный завод получать танки после ремонта. — Иван Лукич перевел дыхание. — Заскочил в комендатуру, чтобы узнать, где госпиталь, куда тебя положили. Оказалось, что за два дня до моего прихода его эвакуировали в село Красный Яр. Это и есть то место, где я сейчас лежу.

Помолчали, каждый думал о своем. Потом Оксана заговорила, заметив, что посидит у него час-другой, а затем проведает дядю Андрея. При этих словах глаза у нее заискрились и стали похожи на два фонарика.

— Стоп, у меня есть фотокарточка. Хочешь посмотреть?

Иван Лукич оживился:

— Не шутишь?

Оксана вынула из своей санитарной сумки фотокарточку и отдала ему, пояснив:

— Когда уходила на фронт, взяла на память.

— На фото трое: ты, твоя мама и мужчина. Кто он?

— Дядя Андрей.

Бурлак вгляделся в лицо мужчины.

— Я где-то его видел, — сказал он, почесывая лоб. — Вспомнил! Познакомился с ним в поезде «Пермь — Сталинград», когда в июле ехал сюда на фронт. Мы с ним даже выпили. Он говорил мне, что его старший брат Сергей погиб в боях под Москвой в сорок первом…

— Это погиб мой отец, — тихо обронила Оксана, и в ее голосе Иван Лукич уловил дрожь. — Он тоже был танкистом, как и ты, Ванек.

— Тогда я предложил помянуть Сергея, и мы снова выпили, — продолжал Бурлак. — Он сказал, что сам из Сталинграда, живет на Заречной улице, неподалеку от Мамаева кургана, а работает проводником в поезде. Хороший парень, мне он понравился. Да, еще говорил, что у погибшего брата осталась дочь и зовут ее Оксаной. Это, значит, ты и есть?