Зарницы смуты
Шрифт:
Дальше лес пошел гуще, стали попадаться нити ручейков и речушек. Охотники разбивались на группы, расходились в разные стороны, разыскивали норы редких зверей.
Вскоре мы с Гродвердом остались вдвоем. Шли, ориентируясь по указателям — небольшим каменным обелискам, с насечками в виде стрелок. Природа, хотя местность и заметно оживилась, по-прежнему вела себя робко. Не было слышно пения птиц, стрекота цикад, привычного перестука красноголовых дятлов. Лес казался мертвым.
Признаюсь честно, ожидал трудного
Замок был старым и массивным. Стены заросли вьюном, на шпиле донжона полоскались на ветру два знамени: с цветами Мискарелля и гербом Серых рыцарей. Подвесной мост опущен, свет… свет не горел ни в одном окне. На стенах не было видно дозорных, а дверь бревенчатой караулки оказалась распахнутой настежь.
Гродверд обнажил меч.
Я тоже был не в восторге от безжизненного с виду замка. Тишина, безраздельно царившая кругом, наводила на нехорошие мысли. Лишь шелест далеких деревьев, да негромкий посвист осеннего ветра, что гулял над замком.
От моста к лесу тянулась протоптанная дорожка. Похоже, вела она к поселению охотников.
«Можно было вначале наведаться к ним…»
— Будем ждать охотников, — будто прочитал мои мысли Рубака. — Сдается мне, что нынче обитель пустует. И это плохо. Глупо идти туда, где, как может оказаться, пропал целый орден опытных воинов. Нет, с охотниками туда идти тоже глупо… но так, по крайней мере, мы сигнал тревоги подать сможем.
— Кому? Разве здесь есть поблизости люди?
— На рубежах Мискарелля и Эйфариноса, а отсюда до границы рукой подать, постоянно снуют небольшие отряды. Бьют кронов, месшифов, ловят разбойников и контрабандистов. Будем надеяться, что кто-нибудь заметит сигнал и придет на помощь.
Я почувствовал, как желудок подкатывает к горлу. Неожиданно стало жарко, захотелось пить.
— Что-то не хочется в замок лезть. А где помощи дожидаться будем? Внутри?
— Не глупи! — прыснул Гродверд. — Пойдем в охотничий лагерь. Может, у них разживемся новостями.
— А если сразу к охотникам? — Очень уж не хотелось лезть в опустевший замок.
— Нет. Вначале — сигнал. Заметят нас пограничники, нет ли, дело второе. Вдруг, Серые на время ушли из обители? Так хоть внимание их привлечем… И, вообще, ты ж Рубакой стать хотел, нет? Привыкай шкурой рисковать. А если трусишь, всегда можно сменить меч на мотыгу. Выращивать репу и картошку — тоже почетное занятие.
Он раскатал на земле спальник, уселся сверху, скрестив ноги. Сосредоточенно рассматривал стены Трогдума, изредка хмурясь, касался пальцами широкого лезвия палаша.
— Возьми топор, — велел мне Гродведр. — В лесу полно валежника, так что можешь размять ноги и спину. Охотники будут здесь только к вечеру, так что грех не воспользоваться передышкой. У меня в седельной суме есть вяленое мясо и пшеничные лепешки. Мясо жестковато, но если в лепешку
Мысленно обругав Гродверда, я взял колун и побрел к темной полоске леса. Судя по внушительному количеству пеньков вокруг — рыцари пополняли запасы дров прямо тут.
— Так, — тяжелый топор придавал уверенности, но одному в лесу было неуютно, — где здесь у вас валежник?
Первая группа охотников появилась, когда небо окрасилось мрачными вечерними тонами.
На пустыре полыхал большой костер, мы сидели на бревнах и продолжали разглядывать твердыню. Мой спутник не проронил за все время ни слова, лишь многозначительно цокал, да елозил точильным камнем по лезвию.
— Что стряслось? — удивленно спросил Хводр, сбрасывая наземь большой тряпичный мешок. — Вас не впустили в обитель?
— В замке неладно, — спокойно проговорил Гродверд. Он убрал в сумку промасленную тряпицу, встал и отряхнул руки. — Нет ни дозорных, ни караула у моста. Решетка, кстати, поднята. В бойницах восточного крыла мелькали тени.
Я удивленно посмотрел на спутника. Почему он не сказал об этом мне? Не хотел пугать? Или не доверяет?
— Нужно подать сигнал.
Охотники стояли молча, многозначительно поглядывая друг на друга. Некоторые побросали мешки с дичью и шкурами, потянулись к лукам и колчанам. Хводр, как старший в группе, коротко распорядился, чтобы никто не покидал полосу света, когда стемнеет. Несколько парней помоложе спешно обматывали жерди просмоленными тряпками.
— Хоть бы Скалзис до сумерек вернулся! — задумчиво проговорил Хводр. — Я вот что думаю… а не разумнее двинуть в замок сейчас, покуда совсем не стемнело?
— Мысль хорошая, — Рубака пожал плечами. — Большой отряд нам ни к чему, но человек пять-шесть пригодятся. А потом, когда ваши подоспеют, двинем к лагерю.
Где-то на окраине леса хрустнули ветки. Тихо зашуршала палая листва, вновь усилившийся ветер вывел долгую, вгоняющую в ужас руладу. В прорехах между стволами мелькали огни, слышались хриплые мужские голоса. Вскоре на просеку вышел первый охотник; следом за ним показались и другие. Впереди всех шел Склазис. В меховом тулупе и кожухе, он походил на тощего медведя. И глядел он не на нас, отнюдь. На Трогдум, что тонул в бурлящих тенях наступающей ночи.
— Почему еще не горят сигнальные огни? — просипел старик, едва оказался возле костра. — Дозорных выставили?
— Нет, — холодно ответил Гродверд, — не выставили. И не выставим. В такой темноте все равно ничего не видно, а в стороне от костра — опасно. В замке кто-то есть. Нужно решить, как незаметно проникнуть внутрь и зажечь костер.
— А что потом? — уже немного спокойнее спросил Склазис.
— Если все пройдет гладко — вернемся к костру, — Рубака сбросил тяжелый плащ, оставшись в стеганке. — Наверх возьму пятерых. Четверо останутся на мосту; остальные будут ждать здесь. Моркос, внутрь тебе соваться рановато, а вот на мосту можешь пригодиться. Склазис, ты как?