"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Здесь эта личность может не соблюдать таких условностей!
— Ох, за такие слова ты мне нравишься! — заявила в восторге Винга и быстро обняла его.
— Не слушай ее, — резко сказал Хейке. — Такими выражениями она разбрасывается повсюду.
Нильс и Винга легко и весело рассмеялись, а Хейке впервые почувствовал приступ настоящей ревности.
Когда они спускались по лестнице, он попросил Нильса подождать его в карете. Он должен переговорить со своей подопечной.
— Но зачем ты гонишь моего гостя, — запротестовала Винга. — Он может подождать у камина,
В библиотеке было темно. Хейке хотел зажечь свечу, но Винга посчитала это излишним. Темнота больше располагает к интимности!
Этого-то он и боялся.
Разговаривали они тихо, так, чтобы их голоса не были слышны снаружи. Наконец ему представилась возможность спросить ее о поврежденной руке.
— На меня напали, — пробормотала Винга, стоя с ним рядом. — Я была на кладбище, и на обратном пути меня в кустах подстерег неизвестный. Он был с ножом. Я ударила его коленкой и убежала, пока он валялся на горке.
Хейке сжал ее прохладную руку.
— Нет, пора что-то предпринимать.
— Да, — шепотом ответила она.
— Больше никуда не ходи! В четверг я приеду.
— Хейке, в одном их рецептов говорится что-то о крови козла. И курицы. Ее следует мешать с кровью девственницы. Хейке, я отказываюсь убивать для этого животных! Не пойду на это!
— Успокойся, — сказал он. — Все это я уже организовал. Не убивал козла, только немножко порезал его. Рана уже зажила.
— Прекрасно! А курица?
— С ней было еще проще.
— Но от тебя требуется еще больше! Для другого колдовского зелья необходима голова черного кота. Хейке, любимый, я этого не вынесу, я обожаю зверей! О, нет, это не в колдовском зелье, это должно быть просто с нами.
— Голова черного кота есть в кладе Людей Льда. Полностью высушенная и старая. Хранилась несколько сотен лет. Однако сила ее не в этом. Она заговорена старыми ведьмами и этим сильна. Но, Винга, ты говоришь, у тебя появились проблемы с кредиторами?
Она опустила плечи.
— Да. Но тебе этого знать не положено.
— Ты что, немножко рехнулась? Именно поэтому я здесь! Понятно?
— Мне нужно купить фураж для скота, своего не осталось. А платить мне сейчас нечем.
— Сколько?
Винга назвала сумму, и он обещал попытаться раздобыть денег.
— Спасибо, — прошептала она. — Что бы я делала без тебя? Ты все раздобыл? Я имею в виду для ночи в четверг.
— Да, с помощью Нильса.
— Он знает?
— С ума сошла! Конечно, нет! Если об этом узнают, мы оба окажемся за решеткой. Или еще хуже: народ возьмет дело в свои руки и нас сожгут. Тебе понравился Нильс? — Закончил он с тревогой в голосе.
— Конечно!
«Сейчас сердце мое перестанет биться», — подумал Хейке. Но этого не произошло.
— Мне остается одно средство, — вслух подумал Хейке.
— Какое средство?
— Нет, ничего.
Винга схватила его за руку.
— Ты говоришь о средстве, полученном
— Чтобы дать тебе свободу.
— Я не просила тебя о свободе! Лучше наберись смелости и забери ее! Иного я тебе не позволю, не смогу, не смогу!
Винга заплакала, по щекам ее полились слезы.
— Ты мой, — пискнула она приглушенным и жалким голоском.
Возможно ли устоять перед таким?
— Я не стану принимать его, — пообещал он. Она вытерла слезы и снова стала прежней беззаботной Вингой.
Разговор был закончен, они возвратились к Нильсу.
— Надеюсь, вы скоро навестите меня снова, — проворковала она и обняла на прощание Нильса, что болью отозвалось в сердце Хейке. — Оба приезжайте!
Хейке же она мимоходом поцеловала в щеку, словно старого дядю, и они отправились в обратный путь. Винга помахала им на прощание перевязанной рукой.
Наступили сумерки, и снег казался уже более серым. Небо покрылось тяжелыми свинцово-серыми тучами, в воздухе чувствовалось напряжение. Проблески весны исчезли.
Хейке беспокоил предстоящий четверг. Они должны будут раздеться догола, он и Винга. На улице, в холодную лунную ночь. Мысль о том, что и Ингрид, и Ульвхедин прошли через такие же ритуалы несколько успокоила его. Но им может быть помогало лето?
В том, что Суль вынуждена была совершить подобную жуткую церемонию, он сомневался. Она сама была ведьмой, от рождения обладала свойством общения с нечистой силой, демонами и мертвецами.
Хейке же был похож на Тенгеля Доброго. Тот никогда особо не полагался на клад Людей Льда, старался не пользоваться им, за исключением случаев, когда нужно было помочь больным. Но он также должен был испытывать тягу к нему, какую сейчас испытывал Хейке.
Хейке оставил клад на хранение в Элистранде, не хотел, чтобы он находился у него. Он чувствовал, что клад может обрести над ним власть и вызвать к жизни его злое «я», чему он всегда стремился воспрепятствовать.
Зло было присуще ему, как и всем Людям Льда, которые были помечены проклятием. Тенгелю Доброму часто приходилось ожесточенно бороться с самим собой. Хейке испытывал это в меньшей степени, но, естественно, и у него иногда появлялись где-то в подсознании зловещие мысли. Ему становилось страшно, и он, как правило, выходил на свежий воздух и долго беспокойно прогуливался, пока не обретал покой. Так было на протяжении всей его жизни, и так будет в будущем.
Он взглянул на Нильса, но больше уже не испытал чувства ревности, которое охватило его некоторое время тому назад оттого, что Вингу скоро заберут у него. Юноша был слишком симпатичен для таких чувств. Вместо этого Хейке почувствовал огромную грусть. Она пронзила всю его душу.
Если бы он был нормальным созданием, если бы на нем не лежало бремя проклятия, он бы стал бороться за ее любовь. Тогда он не свел бы ее с Нильсом. Но будучи таким, каков он есть, он обязан дать ей возможность иной жизни.