Зарубежный детектив (1989)
Шрифт:
– Что тебе о нем известно, Джек?
– Рад тебе сообщить, что его здесь больше нет. Он страшный скандалист и опасен, как гремучая змея. По-моему, он где-то в ваших краях. Он уехал с Фрэнком Сетти, когда Сетти депортировали.
– Сетти?! – Голос у меня пулей взлетел вверх.
– Амандо был у Сетти палачом.
Палач Сетти! Наконец-то некоторые части этой картинки-загадки стали на свои места.
– Ты видел его в Италии? – снова заговорил Мартин.
– Да. По-моему, он занимается торговлей наркотиками. Я хотел
– Сетти здесь тоже занимался наркотиками, пока его не вышибли. Он ведь тоже в Италии, нет?
– Говорят. Слушай, Джек, я могу доказать, что Амандо летал из Рима в Нью-Йорк за два дня до расправы с Менотти, а через день вернулся в Рим.
– Ну, это уже кое-что. Я передам информацию капитану Кольеру. Возможно, она ему пригодится. Возможно, это как раз то, что он ищет. Он был уверен, что убил Менотти либо Сетти, либо Амандо, но у обоих оказалось железное алиби. У них нашлась куча свидетелей, которые в это время видели их в игорном доме в Неаполе.
– Амандо хвастает, что он спец по части алиби. Потолкуй с Кольером, Джек, и спасибо за информацию.
Я заходил по комнате, переваривая новости. Выходило, что моя версия насчет того, что Карло убил Менотти, а Хелен пыталась шантажировать его, верна. Но у меня еще не было ни одной улики, которая могла бы убедить присяжных. И, хотя это была всего лишь догадка, я все же был на верном пути.
Меня так и подмывало пойти и рассказать все Карлотти. Я, однако, воспротивился этому искушению: как только Карло узнает, что я побывал у Карлотти, он представит против меня массу улик, и мне крышка. Сначала надо раздобыть настоящие, конкретные улики.
Оставшуюся часть вечера я провел, снова и снова просматривая досье Сарти и ломая голову в поисках выхода. Надо сосредоточить усилия на Карло, решил я. Из Неаполя я съезжу на виллу Майры и погляжу.
В понедельник утром, прежде чем сесть на первый самолет на Неаполь, я позвонил Джине домой.
– Эд, я уже давно жду твоего звонка. Что происходит?
– Много чего. Сейчас я не могу говорить. Я страшно спешу. Через пять минут вылетаю в Неаполь, чтобы присутствовать на дознании. Встретимся, когда вернусь.
– Но ты мне все время так говоришь. Я волнуюсь за тебя, Эд. Почему ты меня избегаешь?
– Ничего подобного. Просто я занят. Оставим это, ладно? Мне вот что от тебя нужно. Полиция сняла охрану с квартиры Хелен. Ключ у портье. Ты избавишься от ее вещей?
– Да, разумеется.
– Я вернусь завтра, не знаю точно когда, и обещаю позвонить тебе. Ты не можешь заняться квартирой сегодня же?
– Попробую.
– Скажи Максуэллу, так хочет старик. Он не станет возражать.
– А ты позвонишь мне, когда вернешься?
– Да, конечно. Пока.
Чтобы успеть на самолет, мне пришлось бежать.
В Неаполе я оказался в 10.30. Я снял номер на сутки в «Везувии», умылся и на такси доехал до
Я удивился, обнаружив, что я единственный свидетель. Гранди и Карлотти уже были там. Гранди окинул меня долгим мрачным взглядом и отвернулся. Карлотти кивнул, но не подошел.
Коронер Джузеппе Малетти, лысый, невысокий, с острым, похожим на клюв носом, избегал встречаться со мной взглядом. Он то и дело поглядывал в мою сторону, но в самый последний момент фокусировал взгляд на какой-то воображаемой точке над самой моей головой.
Меня пригласили опознать тело Хелен и объяснить, почему она оказалась в Сорренто. Трех присутствовавших газетчиков явно тяготила эта процедура, и они еще больше помрачнели, когда я объяснил, что, насколько мне известно, Хелен сняла виллу, чтобы провести там месячный отпуск. О том, что она сняла виллу на имя Шеррардов, не упоминалось.
Малетти будто в растерянности спросил меня, не кружилась ли у Хелен голова от высоты. Меня так и подмывало ответить утвердительно, но, перехватив в этот миг взгляд Гранди, я решил, что лучше сказать «не знаю». Задав еще несколько шаблонных вопросов, которые ни к чему не обязывали, Малетти сделал мне знак, что я могу уйти, и вызвал Карлотти.
Показания Карлотти наэлектризовали трех газетчиков и зрителей, забредших, чтобы спрятаться на часок от жары. Он заявил, что согласен с тем, будто смерть Хелен была случайной. Он и неаполитанская полиция ведут расследование, которое будет закончено к следующему понедельнику и он хотел бы, чтобы дознание у коронера отложили до назначенного срока.
У Малетти был такой вид, как будто у него вдруг заболел зуб. После долгих колебаний Малетти даровал отсрочку и поспешно драпанул, точно боялся, как бы кто-нибудь не оспорил правомочность подобных действий.
Три газетчика прижали в углу Карлотти, но он ничего им не сказал. Когда они направились к выходу, я преградил им дорогу.
– Помните меня? – улыбаясь, спросил я.
– Ничего не получится, на этот раз вы нам рот не заткнете, – ответил репортер, представлявший «Италиа дель пополо». – Мы опубликуем эту новость.
– Публикуйте факты, но не мнения, – потребовал я. – Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Они протолкались мимо меня и побежали к своим машинам.
– Синьор Досон…
Я обернулся. Это оказался Гранди. В его глазах затаилась печальная улыбка.
– Синьор Досон, я рассчитываю на вашу помощь. Мы ищем американца, который был в Сорренто в день, когда погибла синьорина. Мы нашли человека, который соответствует описанию, составленному по показаниям свидетелей, и устраиваем опознание подозреваемого. Вы с ним одного роста. Вы не могли бы оказать нам любезность и принять участие в опознании?
– Мне нужно отправить телеграмму…
– Это займет всего несколько минут, синьор, – настаивал Гранди. – Идемте, пожалуйста, со мной.