Зарубежный детектив - 87
Шрифт:
Что же нового вносит венгерский прозаик в классическую схему? Технологией построения детективного сюжета он овладел в совершенстве. Великое множество ложных намеков и подозрений, так называемых «ложных ключей», разбросано по всей книге. Найденные недалеко от места преступления материальные предметы предназначены стать уликами против тех, кто в принципе мог быть преступником. Есть в романе и, так сказать, техническая новинка. Думаю, мало кому известен тот хитроумный секрет, которым воспользовался преступник, совершая убийство.
Ценность романа заключается не только в его технических находках. Сам процесс расследования — поэтапная отработка вариантов и версий, кропотливая, буднично-утомительная, состоящая совсем не
Этим людям знакомы усталость и разочарование, порой и они, оказавшись в тупике, опускают руки. Но превыше всего для них понятие долга и не поверхностное, декларируемое, а глубоко и органично воспринятое ими чувство социальной справедливости.
Не будет преувеличением сказать, что Л. Грандпьер внес немалую лепту в развенчание популярной в каноническом детективе легенды о великом сыщике, который быстро, в одиночку осмотрев место происшествия и бегло познакомившись с подозреваемыми, способен с помощью логических выкладок безошибочно распознать злодея.
Ясно, что для выявления социальной позиции автора принципиальное значение имеет выбор действующих лиц, их общественная принадлежность. К примеру, Агата Кристи стала признанным летописцем пороков английского среднего класса. Набор персонажей подавляющего большинства ее романов примерно одинаков — мелкие землевладельцы, врачи, адвокаты, банковские служащие, отставные военные с колониальным прошлым, старые девы с небольшим состоянием, позволяющим скромно жить на проценты, активные молодые особы, стремящиеся выгодно выйти замуж- юноши, мечтающие разбогатеть любыми способами, и т. д. Именно из этой среды черпала Кристи образы своих «подозреваемых».
Детективный сюжет позволяет Л. Грандпьеру органично раскрыть достаточно широкую и объективную картину венгерского общества конца 60-х годов, показать различные его социальные прослойки, расслоение и противостояние в границах одной семьи. В литературах всех без исключения социалистических стран периода их становления одной из главных задач было изображение конфликта между старым и новым не только в глобальном масштабе, но и замкнутого стенами одного дома, отчего конфликт этот, как известно, не становился ни менее острым, ни менее трагичным. Драматичен он и в романе Грандпьера, ибо нельзя отказать детективному жанру в объективном отражении реальной жизни, хотя и в особой, довольно жестко детерминированной форме.
Мы нередко говорим: «Революция не окончена — революция продолжается!» И в том, что это не просто лозунг, убеждаешься, прочитав «Ядовитые плоды».
Свято следовать идеалам революции, бороться за достижение намеченных ею целей не так легко, поскольку фронт этой борьбы — в умах и сердцах людей. Как мы знаем и на собственном опыте, победа социалистического строя вовсе не гарантирует механического исчезновения синдрома потребительства и накопительства… Тем более в многоукладной венгерской экономике на законном основании имеется миллионер, который может себе позволить существовать праздно и безбедно, как и положено прожигателю жизни; не только существовать паразитически, но даже безнаказанно эксплуатировать пожилых малообразованных и в общем-то преданных ему людей. Да что говорить о прислуге, когда Леринц Колечанский, как только представлялась малейшая возможность, хладнокровно обирал всех своих ближайших родственников…
Конфликт, разгорающийся в
Социальные катаклизмы неминуемо обнажают сокровенную суть человеческого характера, и тогда пропасть между близкими родственниками оказывается глубокой и непреодолимой. Один брат, не выступая против народной власти, сумел сохранить и приумножить капитал и жить так, как будто в Венгрии ничего не изменилось; другой смотрит на свою страну совершенно иначе, по потребительски, а с чувством труженика и одновременно хозяина. Именно так он и воспитал своего сына, отвечающего на вопросы сотрудника милиции не без юмора, но и с большим чувством собственного достоинства: «Конечно, для меня как для инженера это было бы престижно. Но разве я, не имея автомобиля, совсем пропащий человек? Наоборот, пожалуй! Вместо того, чтобы быть слугой людей, я стал бы слугой вещей… Круг наших интересов выходит за рамки обычных семейных дел. И может быть, за рамки сегодняшнего дня и страны в целом».
Было бы непростительным упущением не обратить внимание на один эпизодический персонаж, рассматриваемый милицией в качестве возможного преступника. Пожилой рабочий Галамбош, у которого есть веские основания ненавидеть Колечанского и желать ему смерти, говорит горькие и справедливые слова: «У богатых людей всегда есть враги. Обычно в их собственном кругу… Если действительно хотите найти убийцу, ищите среди богатых! Среди их сынков ищите. Потому что богатство — оно такое дерево, на котором только ядовитые плоды растут».
Скрупулезно воссоздавая образ Колечанского по рассказам знавших его людей, работники милиции вряд ли могут проникнуться симпатией и сочувствием к этому отпетому негодяю. Но тем не менее они настойчиво ищут и находят преступника, ибо строго стоят на страже закона социалистической родины, и никакие другие соображения ими в расчет не принимаются.
Остро злободневен роман молодого английского писателя Роберта Маккрама «В тайном государстве». В последние пять лет средства массовой информации регулярно сообщают о скандалах, вспыхивающих в различных капиталистических странах по поводу злоупотреблений, связанных с использованием компьютерной техники: то хитроумный банковский клерк «обманул» компьютер и втихаря перевел в другой банк крупную сумму денег; то работники одной фирмы получили доступ к банку данных фирмы-конкурента и начали «качать» сведения, содержащие новейшие технологические данные, и т. д. Но наиболее громкие скандалы разражаются, когда в печать или на телевидение просачиваются редкие и скудные сообщения об использовании электронно-вычислительной техники изощренным аппаратом подавления, существующим в любом капиталистическом государстве. Сегодня западный обыватель не без основания полагает, что находится под неусыпным надзором. Не говоря уже о тех, кто состоит в «левых» или антивоенных организациях; следят и за профсоюзными лидерами. Сообщалось о том, что даже в рабочем кабинете бывшего английского премьер-министра лейбориста Г. Вильсона было обнаружено миниатюрное подслушивающее устройство.
В памяти компьютеров годами накапливается информация о миллионах граждан, попавших в разряд «подрывных элементов» или инакомыслящих только потому, что когда-то высказались неодобрительно об американской агрессии во Вьетнаме, посетили в качестве туриста одну из социалистических стран или приняли участие в митинге, проводившемся Движением за ядерное разоружение.
Собственно, об этой слишком уж реальной угрозе тотальной слежки и рассказывает роман Маккрама. Наверняка существует и прототип Управления Си, подразделения министерства обороны, никогда не упоминающегося в печати. Это управление — одна из многочисленных ветвей раскидистого дерева английских секретных служб, ведущих постоянное наблюдение за сотнями тысяч людей.