Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями

Эдигей Ежи

Старший сержант опять столкнулся с неожиданной помехой.

В 1947 году, когда Хшановский только начал работать в милиции, его направили на шестимесячные курсы сержантского состава в Щитно. В те времена бывшим военным (из них, недавних партизан, и набирались в первую очередь кадры милицейскик работников) не забивали головы такими пустяками, как слепок с авто- и мотопокрышек. Польская криминалистика делала лишь первые шаги, и квалифицированных преподавателей не хватало. Потребовались годы, чтобы подготовить кадры специалистов.

Теперь

Хшановский тоже экспериментировал. Он распаковал свой вещмешок и принялся размешивать гипс в воде. Образовавшуюся массу он выливал на отпечатки покрышек. Но масса получалась то слишком густой и не приставала к снежному покрову, то слишком жидкой, и снег под нею таял. После нескольких попыток сержант добился лишь одного: его полушубок и мундир были густо выпачканы белым.

Однако не боги горшки обжигают. Еще немного усилий, и слепки стали лучше. Конечно, любой судебный эксперт, попадись ему в руки эти слепки, рвал бы волосы досады, но тем не менее линии протекторов на них все же были видны.

На всякий случай Хшановский наготовил слепки из всего имевшегося гипса. Он подождал еще с полчаса, чтобы они как следует застыли, потом завернул каждый слепок в тряпку, аккуратно уложил в вещмешок и двинулся дальше.

Теперь он не спеша ехал по следу преступника. След привел к какому-то полю или лугу, а отсюда резко повернул на шоссе, ведущее в Цеханов. Здесь начинался сухой асфальт.

Когда Хшановский подъехал к зданию уездного отделения, начали падать первые хлопья мокрого снега.

Хшановский вместе с Левандовским направились в кабинет майора. Старший сержант доложил о том, как произошло нападение. Майор не скрывал своего волнения.

— А ведь вы не потеряли головы! — рассыпался он в похвалах. — Блестящая мысль — со стоном свалиться в кювет. Прямо кадр из ковбойского фильма.

— Это не из кино, а из военного опыта. Меня учили этому солдаты-фронтовики, когда мы громили банды УПА. Разведчики часто проделывали такой трюк. Но похоже, что наш «человек со шрамом» тоже побывал в армии — не попался на эту удочку. Пальнул по мне три раза — и бежать.

— А может быть, у него кончились патроны? Достать патроны нелегко, в магазине не купишь.

— Думаю, их у него достаточно. Если бы с «орешками» у него было туговато, он бы не палил без особой надобности во время налетов. В меня он больше не стрелял просто потому, что торопился. Я уже успел спрятаться и сам поджидал его. Однако левую руку он мне все же задел. Возьми он на тридцать сантиметров правее, я смог бы узнать, кто убийца, из личных показаний покойницы Антонины Михаляк. Но пока до свидания на том свете не дошло.

— У врача вы были?

— Неловко отнимать у него время на такую чепуху. Особенно, когда свирепствует эпидемия гриппа.

— Вы должны немедленно пойти к врачу. Это приказ. В данном случае я беспокоюсь не о вас, — майор сделал

вид, что верит в легкое ранение. — Медицинское заключение должно находиться в папке с делом. Когда вы задержите преступника, он должен будет ответить и за покушение на сотрудника милиции. А на место происшествия нужно направить следственную группу. Пусть сделают оттиски следов, на снегу, очевидно, остались отпечатки обуви.

— Сержант это уже сделал, — с удовольствием заявил поручик. — Он сделал целую серию слепков со следов мотоцикла. «Человек со шрамом» изменил своему правилу и сел на мотоцикл в январе месяце. А следы ноги, как говорит Хшановский, на сыром снегу смазались. К тому же преступник носит обычную обувь на кожаной подошве, размер сорок второй — сорок третий, никаких характерных примет. Поэтому сержант не стал делать слепки этих следов. Следственную группу посылать бесполезно. Посмотрите-ка в окно, какой снег повалил. Прежде чем группа доберется до места, следы засыплет. Но это к лучшему: никто, кроме нас, не будет знать о случившемся, а чем меньше свидетелей, тем лучше.

— Но ведь все детали происшествия прекрасно известны самому преступнику, — заметил начальник.

— Далеко не все. Он знает, что стрелял. Очевидно, знает и то, что промазал и сержант остался в живых. Но ему неизвестно, что Хшановский ранен в руку. Для бандита это, разумеется, не так уж важно. Зато очень важно, чтобы он не пронюхал о другом: о том, что удалось получить отпечатки следов его мотоцикла. Важно, чтобы он не успел поменять покрышки или даже колеса. Этот человек располагает отличной информацией, может быть, даже получает ее из этого здания. Поэтому, пан майор, я попросил бы хранить тайну.

— Пан поручик прав, — поддакнул старший сержант.

— Я согласен с вами. Но, чтобы сохранить все в абсолютной тайне, Хшановский должен немедленно ехать в Варшаву. Его обследуют в нашей центральной поликлинике и дадут заключение. Тогда, кроме нас троих, во всем Цеханове никто не будет знать об этом.

— Так точно, гражданин майор.

— Теперь, когда у нас есть слепки покрышек, мы можем узнать, каким мотоциклом пользуется преступник, — заметил Левандовский.

— Боюсь, это не так просто, — возразил старший сержант.

— Почему? Ведь достаточно сравнить слепки с покрышками цехановских мотоциклов.

— Здесь, в городе, их около полутора тысяч. Даже если я и ошибся штук на пятьсот, все равно остается тысяча. Для проверки одного мотоцикла требуется, по крайней мере, полчаса. Таким образом, один механик за день сможет проверить примерно шестнадцать машин. Я не знаю, сколько таких специалистов в нашем отделении. Но если даже мы получим в подкрепление еще человек десять-пятнадцать из Варшавы, то и тогда успех будет зависеть от чистой случайности — если мотоцикл преступника окажется в числе первых проверенных машин.