Зарубежный детектив
Шрифт:
— А что за картина тут висела? Варгане закусила губу.
— Это не картина, а плакат. Любимый плакат моего мужа. Я сняла его, потому что мне он не нравился.
— Мог бы я взглянуть на него?
Женщина вышла и через минуту вернулась с бумажным рулоном. Тоот расправил его. Это был снимок с воздуха: зеленые холмы с пальмами, ослепительно сверкающие под лучами солнца белые дома, а вдали — синий, как чернила, океан. И короткая надпись: Малибу.
— Это где-то в Калифорнии. Когда у мужа было плохое настроение, он всегда смотрел на этот плакат. Он мог развлечь его гораздо лучше, чем я или
— Он любил солнце. Говорил даже, что летом живет вдвойне. Но не думаю, чтобы он туда стремился. Зачем бы ему тогда исчезать? У него есть заграничный паспорт, и он в любой момент мог уехать в Австрию, а оттуда — куда только захочешь.
— Да, это действительно странно. — Поколебавшись немного, Тоот спросил: — А скажите, Маргит, почему вы не выбросили этот плакат?
На лице Варгане появилось насмешливое выражение.
— Потому что, если мой муж все же объявится, это будет ему неприятно. А потом, если бы я выбросила этот плакат, это означало бы, что я знаю, что он не вернется. Не правда ли?
— Но тот факт, что вы сохранили его, может быть и свидетельством вашей хитрости. Как вы смотрите на такой оборот дела?
— Ну а вы что думаете обо мне? Тоот рассмеялся.
— Ничего. И могу еще сказать, что я пока ничего не знаю. — Капитан направился к выходу. — Благодарю вас за терпение.
Маргит снова протянула ему руку.
— Я не задерживаю вас, потому что скоро пойду за детьми. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Вполне возможно. Во всяком случае, если вам что-то придет в голову, оставьте мне записочку в мереслекской гостинице. Я там живу.
— Договорились. Моя школа буквально метрах в двухстах от нее.
Тоот стал спускаться по лестнице, когда Варгане вдогонку спросила:
— А вы не хотите заглянуть к Беле Надю? Сегодня он еще здесь. Я встретила его утром.
Поколебавшись немного, Тоот решил последовать ее совету.
Ворота были открыты, капитан вошел во двор и постучал в дверь дома. Она была не заперта, Тоот толкнул ее и оказался в маленькой передней, из которой вели две двери. Он наугад вошел в одну из них — она привела в кухню с выбеленными стенами и каменным полом. Кухня была пуста, на столе лежала груда вымытой посуды. Из кухни дверь вела в комнату. Тоот вошел и увидел, что перед телевизором, на экране которого подобно резиновым мячикам прыгали две маленькие фигурки, отчаянно колотя друг друга, сидели двое мужчин. Оба сразу повернулись в сторону вошедшего. Одним из них был Бела Надь. Второго Тоот никогда не видел.
— Приветствую вас, — поздоровался Надь. — Присаживайтесь. — Потом показал рукой на второго мужчину, проговорил: — А это… — он запнулся, как бы подыскивая слова, — это… мой друг Ласло фон Сабо.
Тоот чуть было не расхохотался, но, взглянув на обладателя такой странной фамилии, постарался подавить смех.
— Честь имею представиться — Ласло фон Сабо, — произнес незнакомец, вставая и протягивая руку.
Он был чуть выше среднего роста, но обладал фигурой с явно избыточным весом: весил он, наверное, около девяноста кило. Толстые конечности, широкие плечи, а протянутая ладонь,
— Вы не венгерский гражданин? — спросил он.
— Я австриец. Венгр по происхождению. Но поскольку по профессии я — шофер на зарубежных перевозках, то часто бываю здесь.
— Тогда вы, конечно, знакомы с Шандором Варгой? Мужчина равнодушно кивнул.
— Да. Я обычно привозил ему любимое им виски и косметику, думаю, его жене.
Он говорил однотонным голосом, как-то бесцветно; его иностранный акцепт, если специально не вслушиваться, вполне можно было и не заметить. Тоот несколько удивился, что фон Сабо, хотя и понимал, что имеет дело с сотрудником полиции, видимо, совершенно не придавал этому значения.
— Вы хорошо знали Шандора Варгу?
— Не сказал бы. Я езжу в этом направлении только последние два года, и то транзитом. Так что встречался я с ним раз в полторадва месяца.
— Что вам известно о нем?
— Ничего.
Это слово прозвучало в устах фон Сабо столь решительно, что у Тоота отпало желание спрашивать дальше. Он вдруг почувствовал себя очень усталым: па длившуюся в течение полутора суток безостановочную «гонку по следу» ушел весь резерв его сил.
Фон Сабо уже не стал садиться, а повернувшись к Беле Надю, сказал:
— Так я справлюсь насчет этих вещей. Бела Надь согласно кивнул, потом спросил:
— А ты не хочешь посмотреть схватки полутяжеловесов? Гость пренебрежительно покачал головой.
— Этот петушиный бой меня не интересует. Если бы мне пришлось сейчас надеть перчатки, я бы любого из этих молодчиков уложил еще в третьем раунде. Слабаки!
— Вы были боксером? — спросил Тоот с пробудившимся интересом.
— Да. Профессионалом. Боксировал по десятьпятнадцать раундов.
— И как, успешно?
— У меня на счету семнадцать матчей. Четырнадцать я выиграл нокаутом и три — по очкам. Потом я оставил бокс, хотя как раз стали поговаривать, что я мог бы выступить на первенстве Европы.
— И почему же вы бросили бокс?
— На одном глазу было сорвано веко. Пришлось подшивать. Я решил, что лучше буду иметь меньше денег, но зато буду зрячим.
— И теперь вы мало зарабатываете? Фон Сабо хмыкнул:
— Для вас это было бы много, а для меня маловато. Ну, до свидания, — бросил он, кивнув головой, и направился к двери. Надь последовал за ним.
Тоот в течение нескольких минут посидел перед телевизором и не заметил, как заснул. Очнулся он от того, что Бела Надь тряс его за плечо.
— Что с вами? Тоот протер глаза.
— Ничего, просто устал. С момента нашей вчерашней встречи случилась парочка событий.
И он вкратце рассказал о случившемся с ним за эти полтора дня.
— Одно, во всяком случае, совершенно ясно: что-то очень искали в домикедавильне Варги, и комуто очень не нравится, что розыск Шандора продолжается. Каково ваше мнение обо всем этом?