Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг

Спиллейн Микки

— Впрочем, к тебе это не относится, — съехидничала Николя. — Я просто образно выразилась. Я же не твоя жена.

— Пожениться всегда можно — если только ты не свалишь «Лянчей» церковь в Шартре.

— Не волнуйся. Лучше раскури мне сигарету. До Парижа еще добрых шестьдесят миль, а я жду не дождусь горячей ванны и ужина в дорогом ресторане. — Николя повернулась и подмигнула Джорджу.

— Ради Бога, — простонал он, — не своди глаз с дороги.

Глава 7

Кафе «Юлий Цезарь» на набережной Рапи располагалось на правом берегу Сены в районе Рюильи.

С тротуара нужно было спуститься по лестнице ко входу, вокруг которого в кадках стояли печальные пыльные лавры. Справа от двери находилось продолговатое, наполовину занавешенное окно с написанными золотом буквами: «Cafe». По обе стороны от двери в бронзовых держателях помещались выведенные лиловыми чернилами таблички с названием дежурного блюда и расписанием работы. Словом, тихое местечко для трудового люда, без затей и излишеств.

Джордж и Николя познакомились с ним в понедельник, зашли, выпили по рюмочке на скорую руку, а во вторник Джордж провел здесь целых два часа — с шести до восьми вечера, — пытаясь определить, какие люди сюда ходят. А бывали там барочники, рабочие с семьями и без них, влюбленные парочки… Словом, публика тихая, неприметная. И Джорджу не особенно верилось, что именно здесь Андреа Паллоти бражничал, а Эрнст Фрагонар покупал сигареты с марихуаной.

В среду Константайн раздобыл у старьевщика потрепанные черные брюки, сильно заношенную куртку из искусственной кожи, пару черных остроносых ботинок, чертовски неудобных, и коричневый шерстяной джемпер, застегивающийся на пуговицы до самого верха. Николя купила краску для волос и превратила Джорджа из блондина в темного шатена.

Было без четверти восемь. Джордж сидел в кафе уже полчаса и выпил за это время кружку пива и рюмку вина. Николя осталась в гостинице, взяв с него слово, что он не станет искать приключений, а уходя, позвонит ей.

Вдоль правой стены зала от самого окна протянулась длинная покатая стойка с цинковым верхом, а напротив, вдоль левой, располагались столики и стулья — так, чтобы вдоль зала оставался проход к двери с занавесью из крупного бисера — в небольшую столовую. Лестница слева от двери вела на второй этаж, она была застелена потертым красным ковром, и за те полчаса, что Джордж просидел у столика, уже шестеро, один за другим, выпив у стойки и перебросившись несколькими словами с полной темноволосой барменшей, поднялись по ней.

Хотя люди эти были разные — и старики, и молодые, и хорошо одетые, и неухоженные — нечто общее в их облике Джордж подметил. И еще: ему все время казалось, он их где-то уже видел.

Вот и сейчас на стойку наваливался человек, который, Константайн готов был поклясться, вот-вот поднимется на второй этаж. Это был сутулый старик лет шестидесяти в сдвинутой на макушку серой велюровой шляпе, из-под которой выбивались пряди седых волос, в черных штанах, потертом пиджаке явно с чужого плеча — его полы хлопали старика чуть ли не по коленкам. В руке он держал трость из ротанга с роговым набалдашником. У него было продолговатое бледное лицо с очень темными лучистыми глазами. После каждого глотка он надвигал нижнюю губу на верхнюю, и делал это часто, потому что пил быстро — в пять минут опорожнил две рюмки вермута. Поднося спиртное ко рту, он клал локоть на стойку и осматривал сидящих в зале, изредка надувая морщинистые щеки и причмокивая — словно разговаривал с самим собой и время

от времени презрительно отзывался о собственных мыслях. Было ясно, что он изрядно накачался еще до прихода в кафе.

Наконец он прикончил очередную рюмку, повернулся к стойке, протянул барменше деньги и сказал ей что-то. В ответ она лишь с улыбкой подняла брови и покачала головой. Он поднял палку, хохотнул — глухо, хрипло, — легонько постучал костяшками пальцев барменше по лбу и направился к лестнице.

Джордж последовал за ним. Сделав два витка, лестница закончилась на площадке, от которой влево уходил узкий коридор. Тут старикан, уже порядком запыхавшийся, повернулся и оглядел Джорджа. Площадка наполнилась резким запахом чеснока и вермута.

— По-моему, я тебя раньше не видел, — сказал старик.

— Я здесь впервые, — откликнулся Джордж по-английски.

Старикан пару раз надул щеки и спросил:

— Ты — англичанин? — Да.

— Здесь проездом?

— Вот именно. — Джордж кивнул. — Проездом. Я только сегодня прибыл в Париж.

— На твоем месте я бы девочку снял, а не терял время в таких местах, как это, — заметил старикан по-английски. Он говорил хорошо, но с акцентом: — Пойди договорись с Рене. Это барменша. Она таких, как ты, любит, а дело свое знает отменно.

— Нет, лучше я пойду с вами.

— Как хочешь. — Старикан пожал плечами. — Но потом пожалеешь. Взгляни на меня. Теперь женщины надо мной только смеются. Но было время, когда одно лишь мое слово, один взгляд заставляли их выскакивать из юбки. Золотое времечко. Золотые девочки. — Он отвернулся от Джорджа и бросил через плечо: — Ну, пошли.

За столиком у двери, к которой они пришли, сидел другой старикан — лысый, в желтом полотняном пиджаке и черном галстуке, повязанном поверх не очень свежей рубашки. Он, казалось, сидел здесь так много лет, что уже успел покрыться толстым слоем пыли, глаза его потухли, лицо выцвело, а на лысине накопился серый пух. На столике перед ним покоились открытая ученическая тетрадь, стояли бутылка джина, стакан и графин с водой. Во рту у старика торчала трубка, столь большая и тяжелая, что невольно думалось, будто она вот-вот выпадет, выломав хозяину оставшиеся зубы. Пытаясь удержать ее, он по-волчьи скалился.

Стоявший рядом с Джорджем старикан резко стукнул тростью по столу и спросил по-французски:

— Как дела, Марк?

Тот невозмутимо поднял голову и отозвался:

— Ваше имя, месье?

Спутник Джорджа подмигнул ему, покачнулся и пояснил:

— Марк свято соблюдает правила. С ним лучше не шутить. — Он полез во внутренний карман, вынул карточку и бросил ее на стол перед Марком. Джордж заметил, что это карточка клуба «Бьянери».

Марк подвинул ее к себе и старательно переписал номер в свою тетрадь, а старикан между тем, снова подмигнув Джорджу, важно продекламировал:

— Генерал де Голль, Пале-Рояль.

— Не надо шутить, дорогой, — строго оборвал его Марк.

— Аристид Акар, ночной портье, отель «Гильда». Отель, я сказал? — Не унимаясь, все еще выставлялся спутник Джорджа. — Нет, признаться, это не более чем публичный дом. И я служу там ночным портье, а ведь когда-то был администратором…

— Не будем о прошлом, — предупредил Марк. Он вписал в графу против номера Аристида его профессию, название отеля и вернул карточку. Потом взглянул на Джорджа и спросил: