Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
Шрифт:
Мои слова ей явно не понравились, и она задумалась, прикусив губу. Может быть, она сочла мою физиономию достаточно честной, потому что наконец сказала:
— Она испугалась.
— Серво?
— Она не сказала. Она была почти в истерике и связно не говорила. Ей нужна была хоть какая-нибудь одежда.
— Она сказала, куда собиралась пойти?
— Насколько я могу судить, она была чем-то до смерти напугана и хотела уехать из города. Может быть, Серво поработал над ней. Он мастерски проделывает такие штучки. После них не остается следов.
— Значит, он избил ее?
Она опять несколько секунд молча покусывала губу.
— Нет… Здесь что-то другое. Она бормотала о вечерних газетах, о том, что она будет следующей и что-то еще в этом роде. Мне передалось ее состояние, и я слишком много суетилась, поэтому не особенно обращала внимание на ее слова.
Я поблагодарил, открыл дверь и сказал, что разыщу ее.
— Я надеюсь, — улыбнулась она. — Если кто-нибудь спросит про зеленое платье, ты ничего не знаешь.
— Не беспокойся.
— Этот ублюдок не позволял ей выходить одной на улицу. Он делал все, чтобы держать ее на привязи.
— Ей нравилась такая жизнь, не правда ли?
— Черт возьми, она получала все, что хотела. И она все время говорила, что уедет в следующем году. Все, что ей было нужно, — это маленький домик в Калифорнии.
— Еще раз спасибо, — сказал я и закрыл дверь.
Неподалеку оказался газетный киоск. Я купил местную газету. На первой странице красовалась моя физиономия и перечислялись все преступления, совершенные Джорджем Вильсоном. Крупным шрифтом была выделена строчка, где говорилось, что я скрываюсь где-то в городе. Последний абзац тоже привлек мое внимание. Из него следовало, что розыском Джорджа Вильсона занимается и ФБР.
Да, они разошлись не на шутку. Я иду на контакт с Линдсом, добиваюсь у него передышки, а Дядя Сэм аннулирует ее.
Но заметка, которую я искал, оказалась на четвертой странице. Маленький, не более четырех дюймов, столбец с приметами женщины, покончившей самоубийством. Двое детей видели, как она прыгнула в карьер. Они стали звать на помощь, но когда ее вытащили, было уже поздно. Вскрытие показало, что она находилась в состоянии алкогольного опьянения. Бармены в придорожных барах и ресторанчиках опознали ее и засвидетельствовали, что она пьянствовала в компании мужчин. Отпечатки ее пальцев нашлись в городском отделе здравоохранения. Погибшая оказалась официанткой из «ABC-Дина». Самоубийство произошло, по возникшей версии, в результате раскаяния в недавнем убийстве своей соседки. Видимо, угрызения совести, писалось в заметке, сделали ее жизнь невыносимой. Далее репортер приводил ее имя — Ирен Годфри, и адрес в Сосновом Бору. И все.
Картина начинала проясняться. Это все равно что прийти в кино, когда половина фильма уже прошла, и гадать, как он начался. К концу фильма очень даже запросто можно понять причины, видя следствия. Но полной уверенности все-таки нет — до тех пор, пока не спросишь соседа, смотревшего все с самого начала. Если, впрочем, он захочет рассказать тебе.
Я сложил
Через двадцать минут я находился на автовокзале. Было темно, тускло светились лишь лампочки дежурного освещения. Я припарковал машину и направился к билетной кассе, стараясь держаться в тени. Зал ожидания был почти пуст. Двое спали на скамейках, молодая женщина пыталась укачать разоравшегося младенца. На окошечке кассы решетка была опущена, но через неплотно зашторенное окно я увидел Ника, убирающего бумаги в ящик. Неподалеку, стараясь слиться с ночью, стоял Такер с незажженной сигарой во рту. Ага, а вот и второй, пристроился на ящике. Такер чиркнул спичкой и стал прикуривать. Я увидел его лицо. Молодой, отлично одетый — ну прямо процветающий адвокат.
Я обшарил весь вокзал, но так и не нашел человека, которого хотел бы здесь встретить. Похоже, Трой не пыталась уехать из Линкастла поездом или автобусом. Улучив момент, я юркнул в кассу и так напугал Ника, что тот чуть не свалился со стула. Он молниеносно задвинул ящик, обернулся и посмотрел на меня глазами, готовыми вывалиться на пол.
— Черт возьми! У меня даже сердце остановилось. Проходи вон туда и садись, а я получше задерну шторы.
Потом он запер дверь и обернулся. Пальцы у него дрожали.
— У тебя приятное окружение, Ник.
— Да уж. Весь день пасутся здесь. Ты знаешь, кто там?
— Мой знакомый Такер и с ним еще один, наверное, из ФБР.
— Черт бы их побрал.
Он подошел к столу и взял верхний листок со стопки бумаги.
— Смотри, я должен их расклеить.
Я взглянул на афишку. Прекрасный портрет, впору хоть в семейный альбом. И вознаграждение вполне приличное.
— Подходящее место для этих штук.
Ник медленно покачал головой и пристально посмотрел на меня.
— Закон требует расклеивать это в общественных местах, а вокзал — общественное место.
Он щелкнул по листку, потом сложил и сунул в ящик.
— Они очень хотят поймать тебя, сынок. Тебе бы не следовало приходить сюда.
— Я ищу женщину, Ник. Она была любовницей Серво до тех пор, пока что-то не напугало ее до смерти. Она сбежала. Такая рыжая, одета в зеленое платье. Возможно, выглядит как очумелая. Не видел похожую?
Он задумался, наморщив лоб.
— Нет, не припоминаю.
— Как еще она может выбраться из города?
— Автобусы останавливаются на трассе и подбирают пассажиров.
— Это единственный способ?
— Да. Если, конечно, у нее нет машины.
— О’кей, это все, что я пришел узнать.
Я встал, собираясь уходить.
Ник опять усадил меня на стул. Его усы активно шевелились вокруг рта — волосатая оправа для розового языка, который то и дело высовывался и облизывал губы.
— Погоди, сынок. Ты не можешь больше запросто разгуливать по улицам. Видел сегодняшние газеты?