Заря победы
Шрифт:
Бывший работник Орловского обкома партии Лука Степанович Гапоненко [13] недавно рассказал мне, какая паника охватила немцев, когда в город ворвались советские танки. Фашисты ошалело метались по улицам, вели беспорядочный огонь, в том числе и по своим, многие попадали под гусеницы наших боевых машин.
Бой на улицах Орла длился около трех часов, пока у наших не кончились боеприпасы. За это время они уничтожили девятнадцать танков, восемь орудий, около ста автомашин, несколько сот вражеских солдат и офицеров. Отходя, танкисты В. Гусева столкнулись с разведгруппой гитлеровцев, возвращавшейся в Орел. В течение трех минут они раздавили четыре
13
Ныне Л. С. Гапоненко — заместитель директора Института истории Академии наук СССР.
Приблизительно в то же время А. Бурда пробрался в тыл противника. Захватив пленных, он узнал, что на рассвете 5 октября немцы намерены двинуться из Орла на северо-восток. Старший лейтенант решил устроить на их пути засаду. Вскоре танки Гудериана с пехотой на бронетранспортерах действительно появились на дороге. Бурда подпустил их на ближнюю дистанцию и открыл огонь. Затем поставленный в засаду первый танковый взвод с ходу атаковал врага, круша все на своем пути. Заместитель политрука Евгений Багурский, находясь на броне танка, в упор расстреливал фашистов из автомата. Итог стычки: двенадцать подбитых немецких танков, три орудия и сотня убитых солдат.
Опомнившись, гитлеровцы двинули пятнадцать танков с пехотой на броне в обход разведгруппы. Но здесь их ждал новый сюрприз: кинжальный огонь двух танков под командованием Петра Молчанова. Загорелось пять вражеских машин, полегло до роты пехоты. Фашисты бросили против смельчаков авиацию. Бурда быстро отвел свою группу в район села Кофанова. Замаскировавшись в лесу, бойцы не без любопытства наблюдали, как двадцать «юнкерсов» молотили то место, где догорали танки с желтыми крестами на броне.
Бурда со своими товарищами оказался в глубоком тылу врага. Мы считали, что его разведгруппа погибла, и очень жалели отважных танкистов и их замечательного командира. Как-то в свободную минуту начальник политотдела бригады полковник Иван Григорьевич Деревянкин, хорошо знавший своих людей, обстоятельно рассказал мне биографию старшего лейтенанта.
Александр Федорович Бурда вырос в Донбассе, в семье потомственного шахтера. Рано лишившись отца (погиб в 1918 году в боях против Деникина), мальчик с девяти лет начал работать, а когда подрос, поступил на шахту «Валентиновка» учеником электромеханика. Потом был электриком, слесарем-инструментальщиком, механиком. Осенью 1932 года Александра призвали в Красную Армию. За успехи в боевой и политической подготовке его наградили нагрудным знаком «Отличник РККА» и направили на курсы средних командиров. Выпуск состоялся незадолго до войны. Александр Федорович стал лейтенантом. Первый день войны застал его в Западной Украине, близ города Станислава. Он командовал танковой ротой. Но боевых машин рота не имела. В 1940 году многие стрелковые и кавалерийские дивизии были переименованы в танковые и механизированные. Орудия и коней они сдали, а танков и автомобилей не получили. Тысячи таких «танкистов» дрались в начале войны как обычные пехотинцы, хотя на бумаге, в сводках, числились танкистами. Сражалась в пешем строю и рота Бурды…
В конце дня 4 октября в Мценск прибыли основные силы 4-й танковой бригады во главе с полковником Михаилом Ефимовичем Катуковым и комиссаром бригады полковником Михаилом Федоровичем Бойко.
— Не думал, что придется драться на родных полях… — признался комбриг, уроженец Московской
Маршал Шапошников сообщил по прямому проводу, что 5 октября к нам прибудут два дивизиона реактивной артиллерии, и предупредил: новое оружие не должно попасть в руки врага ни при каких обстоятельствах.
— Это очень сильное и эффективное средство, особенно для поражения живой силы. Смотрите, голубчик, используйте его умело. Держите непосредственно у себя, головой за него отвечаете! Так требует Главковерх.
— Если можно, сообщите о боевых качествах этого оружия. Можно ли из него вести огонь по точкам?
— Нет. Только по площади. К вам прибудут специалисты и подробно расскажут на месте о тактико-технических данных этой артиллерии. — Заканчивая разговор, маршал еще раз напомнил: — Дальше Зуши, голубчик, ни шагу!
— Приму все меры, чтобы выполнить ваш приказ.
— Усильте разведку на флангах. Не дайте противнику обойти вас. За пленного с картой спасибо. Почаще докладывайте.
— Понятно…
Утром 5 октября я находился на НП у Катукова. Отсюда хорошо было видно, как вражеские танки приближаются к переднему краю обороны, готовясь смять пушки и проутюжить окопы, занимаемые нашей пехотой. Огонь артиллерии заставил залечь пехоту противника, которая следовала за танками, а орудия прямой наводки подбили несколько боевых машин. Но значительное количество гитлеровцев продолжало рваться вперед, тесня подразделения мотострелкового батальона бригады и в то же время встречая стойкое сопротивление пограничников из батальонов Дрожженко и Тетюшева.
Катуков вопрошающе посмотрел на меня.
— Дайте огонь из засад! — распорядился я.
В воздух взвились две красные ракеты. Через несколько минут на поле боя уже пылали фашистские танки, пораженные в борта фланкирующим огнем гусевских «тридцатьчетверок».
Вечером б октября противник вновь нанес сильный авиационный удар по Мценску и железнодорожной станции. Загорелись жилые дома. В это время выгружались части 6-й гвардейской дивизии, только что прибывшей с Ленинградского фронта. Невзирая на сильную бомбежку, командиру дивизии генерал-майору К. И. Петрову удалось успешно и без особых потерь закончить выгрузку. В тот же день на станцию Мценск прибыли и основные силы 11-й танковой бригады под командованием подполковника Бондаря. Она так же, как и 4-я, была вооружена танками КВ и Т-34. В комплектовании корпуса очень помог и генерал А. М. Василевский.
Испытал враг и силу нашей авиации. Гудериан в своих воспоминаниях пишет: «5 октября я уже был у генерала Ломельзена (командир 4-й немецкой танковой дивизии. — Д. Л.)… В этот день я получил довольно внушительное представление об активности русской авиации… Затем авиация противника бомбила штаб корпуса… Затем я направился к дороге, по которой продвигалась 3-я танковая дивизия. Здесь мы также подвергались неоднократной бомбежке со стороны русских бомбардировщиков».
…Ночью я собрал командиров и комиссаров соединений, чтобы посоветоваться, как лучше выполнить задачу, поставленную Ставкой, — дальше Мценска противника не пропустить, преградить ему путь на Тулу.
Первым взял слово командир 6-й дивизии К. И. Петров:
— Надо вести подвижную оборону до Мценского рубежа, и здесь, на реке Зуше, дать решительный бой. Дальше не отходить.
Петрова поддержал Бондарь.
— Немецкая тактика вбивания клиньев в нашу оборону известна, — заметил он. — Надо бить врага по открытым флангам, не давая взять себя в клещи.
Подполковник С. М. Ковалев, командир 201-й воздушно-десантной бригады 5-го воздушно-десантного корпуса, также высказался за то, чтобы бить врага на промежуточных рубежах. М. Е. Катуков предлагал это еще раньше. От пограничников на совещании присутствовал начальник штаба полка капитан В. Н. Анцупов. Он твердо стоял за подвижную оборону. Так и порешили.