Заря противоборства
Шрифт:
– Не расстраивайся: станешь профи Духа, создашь его без проблем. Но пока Желтую магию преподает товарищ Саграно, вряд ли кто-нибудь из наших добровольно согласится выбрать ее своей специальностью.
– Но почему же? Я стану изучать именно ее.
– Тебя не страшит дон Фердинанд-Энрике??
– Мне кажется, он только пытается выглядеть грозно, а на деле просто глубоко несчастен по жизни. Мне он почему-то напоминает часового, которого оставили сторожить покинутый дом, пообещав сменить вскоре. Но никто не явился, и хозяева не вернулись тоже,
– Года три назад я слышал историю про японского солдата, которого во время Второй Мировой отправили в джунгли Филиппин партизанить против американцев. Закончилась война, Япония капитулировала, но солдат продолжал свою войну еще в течение почти трех десятилетий, отказываясь верить радио, газетам и вообще кому-либо, и согласившись сложить оружие только если получит приказ от своего непосредственного командира. По счастью, тот был еще жив; его привезли к месту событий, и после встречи партизан покинул джунгли и вернулся на родину. Если так, то вполне вероятно, что для Саграно Вторая Некромантская не окончилась до сих пор.
– И даже Гарозиусу, как я понимаю, его не удается переубедить. Не в курсе, кто-нибудь еще из здешних магов участвовал в той войне?
– Кажется, нет. Разве что Асфарг, но сильно сомневаюсь. Мадам Берсье родилась во второй половине восемнадцатого столетия, больше века спустя после ее окончания. Госпожа Гань пошла в ученики к Ле Жин Хо в конце XIX века. Остальные еще моложе. Однако это касается лишь постоянных обитателей острова; во внешнем мире, я допускаю, найдутся и такие, кто постарше будет и Архимага, и дона Фердинанда-Энрике.
– И, может быть, помнящие еще Первую Некромантскую!
– Не исключаю. На Новый Год помнишь, сколько всяких стариканов собралось. Да и не факт, что они обязательно должны смотреться древними развалинами. Вот ты – хотела бы лет через сто выглядеть так же, как сейчас?
– Женщина всегда стремится выглядеть лучшим образом, даже если ей и вправду за сто. Спасибо, конечно, за столь изысканное пожелание долголетия, но быть красивой хочется в первую очередь сейчас, а не век спустя.
– О, Вин, ты очень красивая! – с прямолинейной непосредственностью воскликнул Эрик.
– Еще раз моя признательность, – отозвалась китаянка, – но если смотреть объективно со стороны, то даже на нашем курсе найдутся и попредставительнее, чем я. Вон Жанна, например.
– Позволь не согласиться.
– Ну почему же? На мой взгляд, она даже на конкурсе 'Мисс Вселенная' может претендовать на призовое место.
– Понимаешь, я оцениваю красоту женщины в комплексе – не только внешнюю, но и внутреннюю. А Жанна при всей ее приветливости кажется мне какой-то немного неискренней, в душе очень холодной. Полагаю, ей в значительной степени наплевать на чувства и переживания других. Возможно, я сужу слишком
– Трудно сказать что-либо определенное. Я с ней не общаюсь, да и другие девушки тоже не очень.
– Может, она сосредоточилась на своем молодом человеке? – с невинной интонацией в голосе поинтересовался Эрик.
– Кого ты имеешь в виду? – удивилась Вин. – Я ничего о том не слышала.
Очень созвучно с предположением Геки. Но по-прежнему ровным счетом ничего не означает.
– Да это я так, предположения высказываю. А вообще ну ее, расскажи лучше что-нибудь о себе. Китаянка заулыбалась.
– В принципе моя жизнь не так уж богата выдающимися событиями. Ну разве что история с семейным амулетом – ты ее уже знаешь. Но, если есть желание, я могу показать тебе свои фотографии.
– С большим удовольствием.
Вин проворно убрала со стола грязную посуду и протерла его тряпочкой, после чего извлекла из тумбочки красочный ламинированный альбом и, придвинув к Эрику свой стул, уселась рядом.
– Вот, смотри: город, где живет моя семья. А тут мои папа и мама, их свадебные фотографии. А это я маленькая.
Эрик слушал вполуха, почти не воспринимая услышанную информацию. Близость Вин приятно кружила голову, возбуждая чувства, отнюдь не связанные с изучением семейного фотоархива. В какой-то момент он приобнял ее левой рукой за плечи, и Вин доверчиво прижалась к нему, продолжая перелистывать страницы альбома. Наш герой, делая вид, что ему безумно интересны снимки счастливых эпизодов детства и ранней юности объекта своего вожделения, то зарывался лицом в ее волосы, то отпускал легкие поцелуи в щечку.
Наконец, расхрабрившись совсем, своей свободной правой рукой он дотронулся до ее груди. Китаянка замерла и, отставив альбом в сторону, бросила настороженный взгляд из-под ресниц, не делая, впрочем, попыток отстраниться. Приятная упругая мягкость сосцов действовала завораживающе; погладив их, Эрик заключил девушку в объятья, жадно ища ее губы и находя их. Но когда его рука скользнула ниже, китаянка мягко, но достаточно решительно отвела ее в сторону.
– Прости, Вин, если слишком увлекся. Просто ты мне очень нравишься.
– И ты мне тоже. Но не спеши сразу обрывать все плоды с дерева: на завтра не останется ничего. Я не буду сердиться на тебя, – и, подарив ответный поцелуй, добавила, – если проявишь хоть небольшой интерес к моему рассказу, а не только к телу рассказчицы.
Эрик согласился и больше не предпринимал активных наступлений, ограничившись полуобъятьями. В душе он даже был рад, что Вин нашла правильные слова, показав, что так или иначе еще не готова к серьезным отношениям (к которым и сам он, положа руку на сердце, не считал себя подготовленным), но и не отказывая в своей благосклонности. И, значит, в будущем сможет добиться большего.