Заряд воображения
Шрифт:
– Но у меня нет никакой компетенции.
– У вас есть интуиция.
– Мало верится, что вам этого достаточно.
Щуман выпрямился и резко, гневно выдохнул:
– С вами непросто, Яна. Честно сказать, я был уверен, что, как только упомяну про отмену обнулений, вы согласитесь тотчас.
– С чего мне вам верить?
– Я не хотел бы прибегать к этому. Но вы знаете, что в наших руках есть кое-что, благодаря чему мы можем рассчитывать, что ваши решения будут… обдуманными. Кое-что или кое-что, вернее. Ира, иди сюда.
Яна
Из-за купы елей появилась невысокая, полноватая женщина в светлом пальто и широкополой, скрывавшей лицо шляпе. За руку она вела Ирину – серьёзную и совершенно спокойную.
– Ира?..
Сестра была в аккуратной голубой курточке и тёмно-синих джинсах. Из-под низко надвинутой шапки выбивалась чёлка; Ирина глядела себе под ноги, выбирая сухие нескользкие места, чтобы ступить. Когда она наконец подняла голову, Яне на миг показалось, что Ирка её не узнала.
– Яночка? – завизжала Ирина и кинулась к сестре. Взобралась на колени, обвила руками и крепко сжала. У Яны перехватило дыхание; несколько секунд она только сглатывала и беззвучно открывала и закрывала рот, словно рыба. Она попыталась высвободить руку, чтобы вытереть слёзы, но Ира вцепилась в неё, будто боялась, что если отпустить – Яна пропадёт.
– Ирочка… Ирка…
Яна стянула с неё шапку и, прижимая к себе, гладила сестру по волосам, вдыхая слабый, знакомый запах. У неё никак не получалось взять себя в руки; она говорила себе, что рядом Щуман, что надо что-то сделать, что-то ответить или предпринять, может быть, схватить сестру в охапку и броситься прочь… Но ощущение, что Ира рядом – тут, в её объятиях, тёплая, живая, – было таким одуряющим и мощным, что ей хотелось так и застыть – навсегда-навсегда, и чтобы больше никаких, никаких мыслей… Ничего…
– Яна Андреевна, – тихо позвал Щуман, но она проигнорировала, предпочла не услышать, всем существом впитывая близость сестры, что-то бормочущей, уткнувшейся ей в грудь.
– Яна, – ещё тише повторил он и коснулся её плеча. – У нас не так много времени. Я очень рад, что вы встретились с сестрой, но…
– Спасибо, – хрипло выговорила она, собрав все силы, но так и не смогла оторваться от Ирины.
– К сожалению, не в моей власти оставить её здесь, с вами прямо сейчас. Но если вы согласитесь…
– Я согласна, – прошептала она, ещё теснее прижимая сестру к себе. – Согласна…
– Готовы заключить с нами договор?
– Да…
– Хорошо. – Говорил Щуман сипло и необычно мягко; Яна зажмурилась, чтобы не видеть в его лице сочувствия и участия. – Хорошо… Но прежде чем мы официально заключим договор – между вами и правительством Ерлинской Империи, – нужно уладить последнюю формальность.
– Какую? – пробормотала Яна. Ира переплела свои розовые пальчики с крохотными ноготками с её пальцами; Яна сжала руку сестры и наконец подняла глаза: – Какую?..
– Я должен проверить некоторые вещи, связанные с вашим прошлым. Сделать это можно будет только послезавтра. К
– Я уже слышала это, – стальным голосом произнесла Яна. – Я уже слышала это тысячу раз. И каждый раз вы меня обманывали.
Если бы не сестра, она бы уже кричала, рвала и метала от бессилия и своей подвластности этой бесчувственной ерлинской машине с улыбающимся лицом Арсения Щумана. Но ради того, чтобы Ира не догадалась обо всей шаткости их положения, она сохраняла ровный голос и почти спокойный тон.
– Но ведь вот она – ваша сестра, – касаясь капюшона голубой ириной куртки, ответил он. Яне показалось очень неправильным, даже жутким, что Щуман способен дотронуться до Ирины. Она выставила руку, словно пытаясь загородить сестру.
– Она может побыть со мной до тех пор, пока вы не выясните и не уладите все формальности?
– Нет.
– Почему?
– Я не могу похвастаться тем, что вижу вас насквозь, Яна. Но я потратил много времени и сил, чтобы изучить вас. Я уверен: окажись в вашем распоряжении хотя бы день, вы придумаете, как… как устроить нам весёлую жизнь.
– Это верно, – прошептала Яна и, не в силах сдержаться, всхлипнула. – Хотя бы один день…
– Отпустите Иру. Вы увидитесь с ней очень скоро. Нам будет, чем заняться до послезавтра, я вас уверяю. Вы не успеете заскучать.
Она прерывисто вздохнула и рывком отстранилась от Ирины. Поймала её взгляд. Кое-как улыбнулась:
– Ничего не рассказываешь, Ирка… Как ты? Не обижают?..
– Мы попросила её не говорить ничего о том, где она находилась всё это время, – не давая Ире ответить, произнёс Арсений. – Это из соображений её и вашей безопасности. Поэтому, прошу, не надо выпытывать подробности. Я доверяю вам, Яна… У вас десять минут.
Он кашлянул, поднялся со скамейки и отошёл к ближайшему фонарю – не слишком далеко, но достаточно, чтобы не слышать, о чём они шепчутся.
– Ирка… Они не обижают тебя?
– Нет.
Глаза у сестры как будто потемнели с последней встречи – стали изжелта-зелёные, почти карие, как перезрелый крыжовник. У самой Яны глаза всегда были зелёно-серыми, словно у кошки.
Ирка снова прижалась к ней и спросила куда-то в плечо:
– Ты видела маму?
– Нет…
– А мне пришло от неё письмо.
– Письмо? И что в нём?
– Она прислала мои рисунки. Представляешь?
– Твои рисунки?..
Сердце у Яны сжалось. Она представила, как рейдовики (или кто-то ещё; может быть, сам Арсений) рылись в их комнате, потрошили шкаф, стаскивали с кровати линялый матрас. Как Ирины рисунки, которые она так трепетно прятала и хранила, красно-белыми птицами разлетались по полу, как на них опускались влажные чёрные подошвы… Эти испачканные бумажки даже не изъяли – к чему теперь; а потом мать, сидя на корточках, всхлипывая, собирала листы и рассматривала их, отводя от лица выбившиеся пряди…