Засада. Спецназ 1941 года
Шрифт:
«Золенберг!.. Контужен!..»
Капитан огляделся по сторонам. Он мог убить группенфюрера прямо сейчас, но тогда у него у самого не будет шанса выбраться из этой передряги. Справа и слева, стреляя по партизанам, на земле лежали немецкие солдаты, которые, безусловно, заметили его. В случае выстрела они не дадут ему уйти. Черняк решил действовать иначе.
— Господин группенфюрер, вы слышите меня?.. Слышите?..
Золенберг осоловевшими глазами смотрел прямо перед собой, ничего не понимая. Сразу же после взрыва его отбросило
— Ползти сможете?.. Я вытащу вас отсюда!.. Только нужно ползти!..
Группенфюрер слегка кивнул головой.
— Ползите вперед, я за вами… — Капитан взял группенфюрера под руку и положил его на землю лицом по направлению движения. Золенберг медленно пополз в указанном направлении.
Черняк сделал вид, что прицелился, потом выстрелил, забирая немного вверх. Заметил, как один из солдат смотрит на него.
— Что смотришь!.. Русские наступают, стреляй, черт бы тебя побрал, если хочешь выжить и домой вернуться!..
— Откуда здесь русские, господин гауптман? — загоняя патрон в патронник, спросил солдат, на которого он орал.
— Партизаны это, вот кто! — отрезал Черняк, для наглядности выстрелив еще раз в сторону леса. — Всем держать оборону!.. — крикнул он, а потом пополз за Золенбергом.
Стелющийся по земле дым резал глаза, проникал в легкие, вызывая непрерывный кашель. Черняк приблизился к Золенбергу вплотную. Тот немного пришел в себя, смотрел уже осмысленно.
— Быстрее, господин группенфюрер!.. Я знаю укрытие. Там мы переждем нападение.
Черняк огляделся — до его окопа нужно было ползти еще метров двадцать. Там он сможет незаметно ликвидировать эсэсовца. И при этом никто ему не сможет помешать.
— Кто вы? — спросил Золенберг.
— Офицер, выполняющий свой долг… Сейчас важно только одно, господин группенфюрер — выжить. Я обеспечиваю вашу безопасность. — Черняк кивнул в сторону своего укрытия. — Ползите туда, там окоп. В нем и спрячетесь.
Золенберг быстро пополз вперед, за ним, не отставая, капитан. Вскоре оба свалились в черную нишу, вырытую в земле. Пули и осколки свистели теперь где-то сверху.
— У вас есть оружие, господин группенфюрер? — тяжело дыша, спросил Черняк.
— Да, пистолет.
— Покажите.
Золенберг достал из кармана «парабеллум». Капитан высунулся из окопа и посмотрел по сторонам. Бой шел уже возле грузовиков. «Значит, скоро все закончится», — подумал Черняк, присел и привалился к стенке окопа. Посмотрев на группенфюрера, сказал:
— Вам может понадобиться оружие. Похоже, русских слишком много… Пистолет исправен?
— Должен быть в порядке… Правда, я давно из него не стрелял.
— Дайте я посмотрю…
Золенберг протянул пистолет капитану. Тот молча взял его, проверил
— Что это за место? — спросил группенфюрер, осматриваясь по сторонам. Он смерил Черняка придирчивым взглядом.
— Это окоп пулеметчика. Видимо, когда мы наступали в июне, у русских здесь была линия обороны. Видите, господин группенфюрер, на земле лежат гильзы, посмотрите.
Золенберг наклонил голову, пытаясь рассмотреть дно окопа. Черняк только этого и ждал. Он резко размахнулся и ударил группенфюрера рукояткой «парабеллума» по затылку. Тот рухнул лицом вниз и затих. Капитан перевернул его на спину и пощупал пульс — сердце эсэсовца билось. Значит, силу удара он рассчитал правильно. По его прикидкам, Золенберг должен был прийти в сознание минут через пять-десять.
Убитых партизан было двадцать два человека — такую цифру назвал Черняку командир партизан Батюк, когда бой был окончен и оба стояли возле окопа, где лежал эсэсовец. Им предстояло обсудить, что делать дальше.
— Пленные есть? — спросил капитан. В его голове созрел план, который мог сработать только при определенных условиях. Все зависело от того, какой ответ даст Батюк.
— Пять человек. Это целые, но есть еще раненые.
— А у нас сколько ранено?
— Десять. Из них четверо — тяжело.
Подбежал запыхавшийся Журбин. Лицо его было покрыто частицами земли, маскхалат в некоторых местах был порван.
— Цел, старшина!..
— А что мне будет, командир!.. Настрелялся вдоволь!.. Да и в рукопашной с одним немцем пришлось повозиться. Маскхалат вот только, сволочь, мне испортил…
— А где Колодин? Живой?..
— Жив… Позвать?
— Не надо пока… Потери в нашей группе есть?
— Три человека, командир: Воронов, Стельнов и Минько. Двое ранены — Николаев и Грищук.
— Из немцев кто-нибудь ушел?..
Батюк отрицательно покачал головой.
— Ринулись было три солдата по полю, но наши догнали и прикончили.
— Это точно?
— Точнее некуда… — утвердительно ответил Батюк. — Я лично проверил.
Черняк бросил на него одобрительный взгляд:
— Тогда определимся так. Ты забираешь тела погибших, наших раненых и быстро уходишь со своими бойцами к себе на базу… По-моему, два грузовика не пострадали при нападении. Вот бери их и уезжай… Бросишь потом где-нибудь в лесу… И погибших похоронишь.
— А с пленными немцами что делать?
— Оставишь их мне. Я сам с ними разберусь… Давай не тяни время, уезжай. Дальше наши дела…
Батюк понимающе кивнул. Свое дело он сделал. Видимо, у Лесовика была своя часть задания, в которую он никого не хотел посвящать. Это было логично.
— Да… погоди. Пленных немцев передашь Колодину… — добавил Черняк. Потом, повернувшись к старшине, сказал: — Раненых фашистов брать нам некуда. Поэтому придется их ликвидировать… Все понятно, старшина?..