Засада. Спецназ 1941 года

Пивень Сергей Алексеевич

— Не уйдешь, гад! Не сможешь! Не дам! — вовсю орал Сиротин, пытаясь занять более выгодную позицию для стрельбы. — Это тебе не деревни! Это тебе не женщины и не дети! Сейчас, сейчас!

В какой-то момент Сиротин увидел, как от «Юнкерса» отделились черные точки и друг за другом полетели вниз.

«Бомбы сбрасывает, сволочь! Хочет скорость

и маневренность себе увеличить! — догадался Сиротин. — Поздно, гад, поздно!»

Наконец-то он поймал в прицел фюзеляж «Юнкерса» и нажал на гашетку. Пули прошили корпус и повредили хвост. «Юнкерс» задергался, теряя управление. Пилот уже не мог контролировать свою обреченную машину, и бомбардировщик летел теперь ровно, представляя собой отличную мишень.

— Ну вот и все, долетался, сволочь!..

Зловеще улыбнувшись, Сиротин длинной очередью полосонул по хвосту, тот разлетелся на мелкие кусочки, и самолет стал кувыркаться в воздухе, пока с усиливающимся вращением камнем не полетел вниз. Сверху Сиротин видел, как «Юнкерс» рухнул на землю, оставив после себя столб огня — горючего в его баках было еще предостаточно.

Покружив над местом падения бомбардировщика, Сиротин развернул самолет обратно на аэродром. Когда долетел, увидел, что бой окончен, на поляне догорали последние строения, а вокруг них суетились разведчики. Значит, можно спокойно приземляться. Сиротин зашел на вираж, потом начал снижаться.

К остановившемуся «Юнкерсу» первым подбежал Черняк. Сиротин вылез из кабины, провел ладонью по лицу, тряхнул головой.

— Конец «Юнкерсу», товарищ капитан. Сбил я его, в землю он врезался.

— А пилот?

— Погиб.

— Сколько у «мессера» горючего?

— Перед тем как мне взлететь, самолет был полностью заправлен. Израсходовал я немного. А что?

— До линии фронта дотянешь?

Летчик удивленно посмотрел на капитана.

— Должен. Горючего хватит… Только я не понимаю, товарищ капитан…

— Это мой приказ, Сиротин. Нужно переправить в Центр важнейшие документы.

Вот эти… — Черняк протянул летчику планшет. — Там карта с указанием точных мест всех аэродромов, аналогичных этому. Я допросил майора Реммера, и тот сказал, что таких аэродромов по всем фронтам сотни и готовят на них молодых пилотов люфтваффе. Перед тем как отправиться на фронт, они тренируются на мирных жителях у себя в тылу, на наших людях, Сиротин. Бомбят их дома и расстреливают с воздуха. Понимаешь теперь, как важно передать координаты таких аэродромов нашему командованию? Эти аэродромы должны быть уничтожены. На той карте, что я тебе передал, только небольшая их часть, но все же… Так что времени нет, Сиротин. Заводи мотор и лети. Я передам по рации, чтобы наши в твой самолет не стреляли… Давай…

Черняк пожал Сиротину руку, и тот запрыгнул обратно в кабину. Уже оттуда помахал капитану рукой, развернул самолет и пошел на взлет.

Дождавшись, когда «Мессершмитт» скроется в небе черной точкой, Черняк зашагал обратно. Время, как всегда, поджимало: нужно было еще многое сделать. И перво-наперво сообщить по рации в Центр координаты аэродромов «стервятников», которые капитан записал в свой блокнот, перед тем как отдать Сиротину карту майора Реммера. К тому же он решил, что будет просить командование поставить Сиротина летчиком на самолет, регулярно снабжающий его группу всем необходимым. В деле он проверен, да и не место ему в лесу диверсантом быть, каждый должен заниматься своим делом. А пилот, как стало теперь понятно, он первоклассный. Долетел бы вот только…

На аэродроме к капитану подбежал Журбин.

— Все немцы убиты, командир. У нас двое погибших. Сам аэродром полностью уничтожен.

Черняк хлопнул его по плечу.

— Собирай бойцов, старшина. Пора уходить. Нужно срочно передать радиограмму в Центр по «каналу два». Да и радист наш, Герасимов, без нас, наверное, уже заскучал…