Засада
Шрифт:
Мрачный парень с винтовкой знаком приказал мне скрыться в пещере. Я не подчинился, и тогда он навел на меня ствол. Я сразу понял этот жест, отпрянул во тьму и стал исследовать свой каземат с другого конца. В десяти футах от входа в пещеру я наткнулся на камень. Со связанными руками и ногами мне было трудновато искать туннели и расселины в сплошной скальной стене. Теперь мне оставалось надеяться только на Кэтрин.
Ее следующий ход был предсказуем, и очень скоро по звукам я понял, что она приготовилась его сделать. Время шло, и из палатки фон Закса все громче доносился их пьяный хохот. Наконец
Я лежал и размышлял, отчего это я к себе так плохо отношусь. То есть я хочу сказать, что эта женщина мало что для меня значила, она просто сделала то, что я бы и сам приказал ей сделать, если бы она поинтересовалась, каковы мои соображения на ее счет.
Гитарист давно умолк, костер затухал. И когда тлеющее пламя костра уже не отбрасывало бликов на потолок и стены моей пещеры, Кэтрин вышла из палатки. Я услышал ее голос: она разговаривала с охранником вполголоса, потом пьяно хихикнула в ответ на его замечание. После чего раздался глухой звук, точно топор вошел в мягкое тело сосны.
Потом я услышал, как к скале приставили лестницу. Ко мне в пещеру забросили какой-то металлический предмет. И через мгновение в проеме на фоне неба появилась она сама, присела на краешек пещеры перевести дыхание, вползла внутрь и разрезала мои путы мачете — очевидно, она позаимствовала его у охранника внизу.
— Так, ну а теперь нам надо побыстрее спускаться, пока кто-нибудь не заметил лестницу! — прошептала она, помогая мне сесть.
— Сейчас, — прошептал я в ответ. — Дайте только восстановлю кровообращение. А что с часовым у палатки?
— Спит. Я поступила с ним по-дружески. Дала пива, подсыпав в него кое-что — у меня было с собой. Как и фон Заксу. Они проспят до самого утра. Ваш охранник от пива отказался — служака! Так что он теперь заснул вечным сном. Если его обнаружат, мы пропали. Пошли! Я пойду первой и буду вас поддерживать, чтобы вы не поскользнулись. Большой тесак оставим здесь.
— Я хочу его забрать. У меня возникла одна идея.
— Ладно. Дайте мне ремень.
Она повесила себе мачете на шею и перекинула его за спину. Потом ступила на лестницу и отклонилась, дав мне вылезти первым. Зрелище, наверное, было забавное. Я чувствовал себя ужасно неловко оттого, что меня поддерживала женщина, однако мод руки и ноги, онемевшие от веревок, плохо меня слушались. Если бы не она, я бы раз десять мог навернуться с лестницы и кубарем покатиться вниз.
Достигнув земли, я снова перепоясался ремнем и помог ей отнести лестницу на прежнее место. Мы прошли мимо часового, который сидел неподвижно у скалы с винтовкой на коленях и надвинутой на глаза шляпой. Он был мертв. И я снова посоветовал себе не слишком недооценивать мою сексапильную напарницу: к этой девице опасно было поворачиваться спиной. Мы остановились отдохнуть в укромном месте среди скал.
Она наклонилась к ноге и стала что-то поправлять.
— Чертовы сандалии! — прошептала она. — С таким же успехом можно было идти босиком.
Она выпрямилась,
— Ваша малышка... — прошептала Кэтрин. — Она залегла с ружьем на гребне каньона?
— Да.
— А она сумеет выстрелить?
— О Шейле не беспокойтесь, — заверил я ее. — Она выполнит свое задание.
— Не сомневаюсь. Ради вас она это сделает. Потому что она в вас влюблена. Это так трогательно...
— О да, трогательно, — согласился я. Если бы женщины могли послушать себя со стороны в момент взаимных уколов, мы бы, возможно, были избавлены от этих радиопомех. — У меня есть предложение. Ситуация приняла новый оборот. Я — мы с Шейлой — возьмем на себя фон Закса, если вы позаботитесь о птичке.
— Какой птичке? Ах, ракета! — она взглянула в направлении темнеющей вдали рощицы. Потом перевела взгляд на меня и улыбнулась. — Вот оно что. А я-то думала: зачем вы спустились, если могли без труда подстрелить его сверху? Так вот, значит, в чем дело?
— Именно в этом.
— Меня это не касается. Это не входит в мое задание.
— Мне необходимо каким-то образом повредить эту штуковину. Конечно, в Вашингтоне больше бы обрадовались, если бы я сумел доставить ее в целости и сохранности, но, с другой стороны, они бы предпочли ее раскурочить, чем в очередной раз потерять. Помогите мне обезвредить ее, а я гарантирую вам живого фон Закса. Если заупрямитесь, я сам займусь этой ракетой, а вы погибнете героической смертью, пытаясь выполнить свое задание в одиночку.
Она задумалась, потом обреченно пожала плечами.
— Ну ладно. Но как, по-вашему, я смогу ее вывести из строя? Она же такая здоровенная!
— Займитесь тягачом, — ответил я твердо. Мне потребовалось немало времени, чтобы сделать этот очевидный вывод. — Уж не знаю, как умыкнуть эту птичку, но с тягачом все очень просто. Вам надо только прострелить бензобак и поднести горящую спичку. Я очень сомневаюсь, что им хватит инженерного таланта найти способ запустить ракету после того, как пусковая установка превратится в груду металлолома. — Я нахмурился. — А что с “фольксвагеном”? У кого ключи?
— Ключи торчат в замке зажигания.
— Хорошо. Тот из нас, кто окажется ближе к машине после операции, сядет за руль и заберет другого. Шейла будет прикрывать нас сверху. Что-нибудь еще?
Она прикусила губу.
— Да. Еще одно. Здесь мы с вами партнеры, Генри Эванс. Но потом настанет день, и я отплачу вам за смерть Макса. Я не простила вас.
Она повернулась и зашагала прочь. Подойдя к палатке фон Закса, откинула полог и вошла. А я устремил взгляд к северному отрогу стены каньона. Мне было неприятно думать, что жизнь Шейлы, да и моя собственная, зависела от милости женщины, которой я не доверял, женщины, которая не преминула напомнить мне, что за мной числится кровавый должок. Но в тот момент я ничего не мог с этим поделать.