Защита
Шрифт:
– О!
– коротко сказал Бакланский.
– Вот это явление! Недурно, Григорьев.
– Я... Простите...Я за чемоданами...
– Ах, за чемоданами. Ну конечно, за чемоданами. За чем же еще?
– Виктор Иванович, перестаньте, - попросил Григорьев,
– Постой-ка, постой, Сашенька! Уж не за этой ли нимфой ты приехал в Марград?
– Да, я приехал за этой женщиной, которую зовут Катя.
– Дайте мне мой чемодан!
– потребовала Катя.
– Значит, Саша приехал за Катей... А вы, Катя, знаете,
– Это гнусно, - тихо сказала Катя.
– Дайте же мне чемоданы!
– Катя, но вам же их не донести. Я помогу?
– Не нужна мне ваша помощь?
– Катя...
– На государственный счет этот самый Григорьев катается за женщинами, заваливает темы!
– кричал Бакланский.
– И вы, Катя, хороши! А поди, и муж у вас есть в каком-нибудь Усть-Манске?
– Вы это нарочно устроили?
– спросила Катя Григорьева.
– Катя, как вы можете?
– Господи, - сказал она, - как я устала...
Григорьев взял чемоданы, все три.
– Стойте!
– крикнул Бакланский.
– Вы что-то здесь оставили!
Катя толкнула дверь и выбежала в коридор, прижимая ладони к лицу. Григорьев выскочил за ней. Бакланский хлопнул дверью и глухо выругался. Катя пробежала несколько шагов, остановилась и, когда Григорьев догнал ее, повернулась к нему.
– За что он так?!
– с рыданиями выдавила она.
– Катя, не плачьте.
Она уткнулась к нему в грудь и заплакала, затряслась, судорожно вцепившись в его рубашку. Плечи ее вздрагивали, волосы рассыпались по спине, и столько горя, обиды и отчаяния было во всей фигуре, в бессвязных словах, что Григорьев выпустил из рук чемоданы и не услышал звука, с которым они упали.
– Успокойтесь, Катя.- Он гладил ее волосы, плечи, а она все крепче прижимала свое мокрое лицо к его груди, постепенно затихая.
И вдруг оттолкнула его и выпрямилась. Слез на лице не было, остались их следы, и отчаяние, и ненависть.
– Уходите! Слышите? Никогда не появляйтесь больше! Я вас ненавижу!
– За что, Катя?
– только и сказал он.
Из, дверей выглядывали люди. Дежурная по этажу уже шла к ним, чтобы выяснить, в чем тут дело.
– Вы все, все одинаковые! Слышите?
Она взяла два чемодана и сказала подошедшей к ним женщине:
– Помогите мне, ради бога...
Женщина подняла чемодан и косо посмотрела на Григорьева. Потом они обе повернулись и пошли, а Григорьев все стоял. Он рванулся было за ними. Катя услышала звук его шагов и еще раз обернулась.
– Санчо! Ну что ты за мною ходишь? Разве ты не видишь, что из этого получается?
– Катя...
– Идите, молодой человек, идите, - сказала дежурная по этажу.
– Потом все успеется.
– Санчо..
– сказала Катя и больше ни слова. Они дошли до лифта и остановились. Григорьев повернулся и пошел
Кирилл Петрович курил, Бакланский расхаживал по комнате.
– Вот оно, Кирилл Петрович, и объяснение. Труд сотен людей угробить, извиняюсь, из-за этой...
В одну секунду Григорьев оказался возле Бакланского и ударил его по лицу. Бакланский еле устоял.
– Вы что, сдурели?
– крикнул Кирилл Петрович и бросился их разнимать.
– Ну, Григорьев?
– Гад?
– рычал Григорьев.
– Какое право ты имеешь так говорить о ней?!
Начальник СКВ наконец разнял их.
– Я тебя уничтожу, - тихо пообещал Бакланский Григорьеву.
– Чтоб вас?
– крикнул начальник СКБ.
– Одевайся, Бакланский. Поехали. Завтра я сам буду на защите, хоть я и не член комиссии. А в Усть-Манске я с вас обоих штаны спущу! Выговорами вы не отделаетесь.
23
Все. Завтра защита будет провалена, - думал Бакланский, лежа в постели. Ищи выход! Ищи выход?
Нужна идея, сногсшибательная, которая разоружила бы комиссию, ошеломила бы ее, повернула все в другую сторону! Вроде летающих тарелок. На пустой крючок комиссию не поймаешь. Что-то должно быть. Что-то должно быть... Вроде бы блеснула где-то в подсознании мысль-спасение и угасла. Стоп. Это было где-то совсем рядом, недавно, вчера. Что? Комиссия, эксперимент, ошибка в монтаже, неудача, исправление, скрытое недовольство комиссии, встреча начальника СКБ, гостиница, этот дурацкий телефон и комиссия к нему в придачу. Катя, пощечина. Круг! В каком месте разорвать?
И надо было проявиться феномену телефона именно в момент защиты! Ни позже, ни раньше. А именно в момент защиты... Время... Григорьев свихнулся на телефоне. "Эффект телефона" возник в момент, совпадающий с защитой. Совпадение? Возможно. Но не обязательно. Ведь исчез же вчера после полудня этот феномен. Почему после полудня? С чем тут связь? И в это же время возник в других городах.. Но другие города сейчас его мало интересовали. Марград...
А не связано ли как-то появление эффекта с из приездом в Марград? Еще один шаг, и можно буде предположить, что Григорьев - пришелец, а их система - замаскированная летающая тарелка. Вот так по совпадению фактов во времени, а не из их связи, и возникают бредовые гипотезы.
Бакланский поднялся с постели, оделся, побрился в ванной безопасной бритвой, чтобы не шуметь электрической, оставил на столе записку матери и Кириллу Петровичу, чтобы не волновались, и вышел на площадку, осторожно прикрыв дверь.
На улице было прохладно, но сухо, и уже чуть брезжил рассвет. Сначала Бакланский шел просто, куда глаза глядят. Нужно было развеяться, дать продуть себя ветерку. Но затем Бакланский поймал себя на мысли, что идет куда-то, твердо придерживаясь определенного направления. А еще через два квартала он уже знал, что идет на телефонную станцию к своей машине.