Защита
Шрифт:
При этих словах она чуть подалась назад и сняла руки со столика.
– А я?
– спросила она.
Он не понял вопроса.
– У меня уже большая дочь... Что
– Вы должны это знать. Я не вправе звать вас за собой. Ведь вы меня не звали. Я пришел сам.
– Да.
Она замолчала, сказав это слово, но продолжала смотреть на него.
Она была совсем рядом. Тени каких-то неуловимых для него мыслей скользнули по ее лицу, нервному и открытому сейчас. Зрачки ее глаз были расширены, в них он мог, как в зеркале, видеть себя. Его минутное спокойствие кончилось.
– Вот что, - сказал Григорьев.
– Я не отпущу тебя больше! Мы теперь будем вместе. Правда, у меня нет дома, у меня есть только осенний лес. Но тебе в нем будет хорошо.
– Но ведь кругом столько...
– начала она тихо, а он закончил:
– ...молодых и красивых девушек? Я знаю. Некоторые мне даже нравятся. Но пусть они любят других, а
– Но ведь у меня...
– ...У тебя дочь. Я знаю и это. Теперь и у меня будет дочь.
– Я не знаю. Я боюсь.
– Не знаешь? А ты спроси сама у себя.
Объявили регистрацию билетов на их рейс.
– Дай, пожалуйста, мне твой билет, - попросил он.- Я зарегистрирую его и сдам чемодан.
Он взял билет, который она ему протянула, и чемодан и пошел к стойке, а она осталась сидеть. Он не оглянулся, пока все не уладил. Он знал все. Нет, миры так просто не создаются. Не создаются ни для кого. Он только сейчас понял, почему она так подробно написала в своем письме, где и когда он мог ее встретить, и почему не отправила письмо, а носила в своей сумочке...
Они с Катей стояли на галерее, где было меньше народу, и он, сжав ее руками свои пылающие щеки, говорил. Или не говорил, а думал, но она слышала его. Она тоже видела все, что видел он.
1972г.