Защити меня
Шрифт:
— Ты любил её?
Хороший вопрос, чёрт побери! Наверное, нет. Привык просто, привязался, прикипел. Жалко было моих собственных неоправданных надежд, несостоявшихся планов, только и всего. Мои страдания от разрыва ограничились обидой. Иначе с чего я так быстро заинтересовался Яной? Есть, значит, в моём сердце свободные места? Я был так поглощён мыслями об этой девушке, что если бы она не спросила меня об Оле, я бы о ней даже и не вспомнил. Это было так странно, ибо ещё вчера моё разочарование в женщинах казалось мне таким огромным, что выть хотелось. А сейчас Яна рядом,
— А что такое любовь, Яночка? — ответил я вопросом на вопрос, уйдя от ответа. — Ты любила мужа?
Если она сейчас скажет, что до сих пор его любит, я чокнусь. Обычно терпилы так и делают — живут всю жизнь со своим абьюзером, и иначе не могут. Но ведь Яна ушла?
— Поначалу да. Я и представить не могла, что так будет, как сейчас. Коля был совсем другим, и я чувствовала себя очень счастливой. А теперь я просто боюсь его, и всё. Я бы хотела ненавидеть мужа, но не получается. Мне его жалко, что ли. Это же ненормально так вести себя с женщинами? Значит, у него что-то с головой? Я хочу, чтобы он просто исчез, и я забыла о нём.
Меня устроил ответ Яны. Было бы стрёмно, если бы она сомневалась в том, правильно ли она поступила, сбежав от ублюдка, как вчера, например. Я не готов рисковать своей задницей ради женского бзика. Сегодня подрались, завтра помирились. А я останусь крайним, как долбоёб. Даже если я не заинтересую Яну, как мужик, мне будет радостно знать, что я не зря угандошил свой отпуск, силы и время, если поддержу девчонку хотя бы морально, а она успокоится и побежит обратно к этому уёбку!
— Он не исчезнет, Яна. Абьюзеры никогда не отпускают своих жертв просто так. Он же тебя типа любит? Это голимая психология насильника и жертвы.
— Откуда ты знаешь так много про психологию, Саша? Кем ты работаешь? Ты сказал, что военный, но у тебя же есть специальность?
— Я снайпер.
Девчонку, видимо, впечатлил мой ответ, потому что она сделала большие глаза и одобрительно закивала головой.
— А Максим?
— Макс сапёр.
— Ему не подходит такая работа, — рассмеялась Яна.
— Почему?
— Он какой-то несерьёзный.
— А мне? Мне подходит?
— Тебе да.
Значит, меня она посчитала серьёзным? Что ж, это прекрасно!
Откопав легковушку Яны из снега, мы выдернули её на дорогу, и я посадил девушку за руль, вернув ей ключи от машины. Придётся тащить её на тросу до самого дома. Я не мог знать, как хорошо водит автомобиль Яна, поэтому немного волновался о том, как мы доберёмся обратно.
— Позвоню, как заберу тётеньку и разузнаю за Рамзеса, — пообещал мне Макс, пожав руку на прощание. — Надеюсь, гномик тебе хотя бы даст за все твои старания?
— Макс! — одёрнул я его, но мне, конечно же, хотелось, чтобы Яна мне дала.
19. Яна
19. Яна
Мою машину никогда не тащили на тросу, поэтому я тряслась всю дорогу, пока мы ехали до домика. От напряжения у меня взмокла спина, и болели ноги. Я так боялась впечататься в задницу внедорожника Саши, что молилась, не переставая. У него и так со мной хлопот
Мы затолкали мою машину во двор, следом заехал Саша и запер ворота. Забор был не слишком высокий, через него легко можно перелезть. И окна в доме расположены низко. Если на нас нападут, то мы заметим не сразу. Меня это беспокоило. Может быть, попроситься ночевать в комнату Саши? А дверь забаррикадировать шкафом или повесить задвижку, чтобы было спокойнее?
Саша может подумать, что я лезу к нему в койку. Так не пойдёт.
Я повернулась к мужчине, который чистил снег во дворе и с удовольствием наблюдала за ним. Без Саши в дом идти не хотелось. Я вообще решила, что лучше не выпускать его из вида. Пистолет он мне ещё не отдал, так что придётся бегать за ним хвостиком. Надеюсь, он поймёт, что мною двигает не похоть, а всего лишь чувство самосохранения.
— Ян, пойдём баню глянем? — предложил Саша, дошедший с лопатой до небольшой пристройки.
Баня? Как я сразу не догадалась, что это именно она? Саша хочет сходить в баню? Со мной? Он зашёл внутрь строения, и мне ничего не оставалось, как побежать следом за ним.
В саму баню я заходить не стала. Постояла в предбанничке, пока Саша осматривался внутри, чем-то гремя.
— Вроде неплохо, — выдал он, выходя наружу. — Что скажешь, Яна? Топить будем?
— Я… Не знаю…
— Да, брось! Я не пользуюсь дешёвыми трюками, чтобы посмотреть на женские сиськи! Это во-первых! Во-вторых, тебе не помешает погреться после вчерашнего. В-третьих, нам тут две недели, как минимум, кантоваться. Будем сидеть у окна вооружённые и жать твоего мужа, вздрагивая от каждого шороха? Чокнемся же? И вообще, я не могу оставить тебя без присмотра. Будешь тогда в предбаннике сидеть. Поняла меня?
— Хорошо, — улыбнулась я. — Только это… У меня купальника нет.
— Представляешь, у меня тоже нет купальника, — развёл он руками, и я расхохоталась.
Саша прав, нужно жить дальше, а не сидеть, забившись в угол и драматизируя ситуацию. Мне нужно как-то контактировать с ним, если уж я к нему прибилась. Это он делает мне одолжение, а не наоборот. Если бы меня здесь не было, Саша прекрасно бы расслаблялся в бане, гулял по улице, лежал на диване… Не знаю, чем ещё здесь можно заниматься… Развлечений немного, точнее, их нет, вот и придётся как-то развлекаться совместными усилиями, чтобы не сидеть в тоске. Да и мне не мешало бы отвлечься от страшных, грустных мыслей.
— Может быть, я приготовлю пока обед? — неуверенно предложила я. — Пока баня топится.
— Прямо сейчас топить?
— Почему нет? Разве у нас есть какое-то расписание?
— Действительно! — согласился со мною Саша и, прихватив с собой несколько поленьев, начал растапливать печь.
Потом он наносил воды из дома, а я просто ходила следом, не зная, чем ему помочь. От этого я снова почувствовала себя неловко, но успокоила себя тем, что найду себе работу в доме. Наконец, Саша закончил с приготовлением бани, покурил, и мы вернулись домой.