Защити свою любовь
Шрифт:
– Миссис Моретта?
– Да. И она как раз прочитала записи доктора Ди.
Мак спрятала улыбку.
– И что было написано в этих записях?
– Что пациентка агрессивно настроена на неправильное питание.
– Миссис Моретта была оскорблена этой формулировкой?
– Она сказала, чтобы доктор Ди поцеловала ее здоровую задницу.
Мак прыснула со смеху, слава богу, что в приемной никого не было.
– Итак, доктору Ди пришлось перенести бронь на ужин, чтобы она могла извиниться перед миссис Моретта.
– Захватив
– Нужно заносить в файл только корректные записи о пациенте. Понятно, – сказала Мак. Ей не терпелось взяться за дело. База данных была проще некуда. Мак была готова действовать.
Тьюзди прокручивала файл другой пациентки, когда внимание Мак привлекла одна запись.
– Постойте, почему в этом файле указан рабочий график соседа этой пациентки? – спросила Мак. Кроме того, там были перечислены взрослые дети, живущие в другом штате, и их род занятий. Было также упоминание о любимом печенье женщины.
Фрида и Тьюзди обменялись понимающими взглядами.
– Чем лучше мы знаем наших пациентов, тем выше уровень ухода, который мы можем им обеспечить, – сказала Фрида, размахивая рукой, как будто обращаясь к толпе.
– Пожалуй, мы занимаемся медициной или, возможно, следует говорить бизнесом, не так, как другие, – прервал их звучавший с явной убежденностью мужской голос.
Доктор Рассел Робинсон был стройным, хорошо одетым темнокожим мужчиной с коротко остриженными волосами и похожей на родинку бородавкой на правой щеке. У него был хмурый взгляд и галстук-бабочка под белым пиджаком.
– Доктор О’Нил? – Робинсон протянул руку Мак.
Похоже, он не был рад знакомству.
– Доктор Робинсон? – Она ответила на его крепкое рукопожатие.
– Доктор Робинсон – кардиолог на пенсии, он работает на неполную ставку, – объяснила Фрида. – Он обычно принимает по четвергам, пятницам и каждую вторую субботу. Но он согласился выручить нас на этой и следующей неделях, пока вы не освоитесь.
– Моя жена – политический консультант в Вашингтоне, – сказал он с гордостью в голосе. – Мы живем то здесь, то в городе. Я полагаю, вы приложите необходимые усилия и мое ежедневное присутствие здесь не потребуется.
Это был не вопрос.
– В медицину идут не для того, чтобы заниматься ею вполсилы, – твердо сказала Мак.
– Да. Но некоторые идут в медицину для того, чтобы почувствовать себя Богом, – задумчиво проговорил Робинсон.
– Некоторые – да. А другие ходят вокруг да около, вместо того чтобы переходить прямо к сути. – В детстве Мак делала все необходимое, чтобы выжить, но, став взрослой, она не осторожничала. Если возникала проблема, она подходила к ней вплотную и разбиралась с ней.
За ее спиной нервно усмехнулась Тьюзди.
– У нас здесь не сборочный конвейер, доктор О’Нил. На первом месте – пациент. Нас волнует качество жизни. Поэтому, если вы не уверены,
– Я здесь для того, чтобы научиться семейной практике, – холодно сказала Мак. – Похоже, доктор Данниган понимает, что я способна обеспечить надлежащий уровень лечения. Поэтому, если вы сомневаетесь в моих талантах, предлагаю вам обсудить их с ней.
– Я так и сделаю. Сейчас я обсуждаю их с вами. Если вы будете хорошо выполнять свою работу, у нас не будет никаких проблем.
Робинсон был лаконичен.
– Достаточно откровенно, – сказала она.
Когда он повернулся к Тьюзди и Фриде, выражение его лица значительно смягчилось.
– Леди, как всегда, рад видеть вас.
– Привет, доктор Робинсон, – весело приветствовала его Тьюзди.
– Если вам что-то понадобится, до следующего приема я буду в своем кабинете, – сказал он. Напоследок бросив на Мак угрожающий взгляд, он исчез в холле.
– Извините его. Доктор Робинсон слишком оберегает нашу практику и наших пациентов, – сказала Фрида. – Я уверена, он очень скоро подобреет к вам.
– Да, конечно, – сказала Мак.
– Ну вот так, – вздохнула Триш, закрывая за собой заднюю дверь.
Триш с любовью посмотрела на здание и, молчаливо прощаясь с ним, похлопала по окну.
«Еще не поздно», – пришла безрассудная мысль в голову Мак.
Может быть, Триш передумает и решит остаться в Биневеленсе? Мак могла бы посменно работать в отделении неотложной помощи местной больницы или послать все к черту и, вновь упаковав едва распакованные коробки, помчаться со всех ног на следующее место работы, где не будет недостатка в адреналине.
Но Триш улыбалась, протягивая ей ключи.
Долю секунды Мак колебалась, а потом взяла брелок с ключами.
– Счастливого пути, – сказала она своему отъезжающему в скором времени боссу. – Ваша клиника и пациенты в хороших руках.
В том, что касалось медицины, Мак чувствовала себя уверенно. Она была прекрасным врачом. Просто не знала, какой подход к больному можно призвать на помощь. И должен ли этот подход соответствовать строгим стандартам склонного к резким оценкам доктора Робинсона.
– Не беспокойся насчет Расса, – сказала Триш, словно читая ее мысли. – Он смягчится, когда поймет, что ты здесь не для того, чтобы переманивать его контингент или продавать почки на черном рынке.
– Не волнуйся за доктора Робинсона или за меня, или за что-либо еще. Мы все уладим, – пообещала Мак.
– Я знаю, что ты уладишь. И думаю, что в конечном счете ты, Маккензи, отлично проведешь время в Биневеленсе.
В памяти всплыл образ полуобнаженного пожарного на заднем дворе. Мак почувствовала, что краснеет.