Защитница. Киррана-1
Шрифт:
нигде не было видно.
– Выпей меду, и идем веселиться. Нет у тебя такого права – в ночь Киаланы
грустить! – Ламита потянула Киру к ближайшей корчаге. Сама наполнила чарку, подала.
– Малиновый особенно удался.
Щёки девушки алели, даже в сумерках видно было, что она и сама уже отведала
меду. Жмется к Лютобору, как ласковая кошечка – приятно посмотреть.
– Твоя правда!
Кира не стала противится, залпом осушила чарку, надкусила сладкий пирожок,
который
***
Как только на небе появилась первая звезда, все неженатые парни потихоньку
пропали. Впрочем, ушли они недалеко. Поднялись на дальний холм, где в дубовой
роще на священной поляне возвышалась статуя Керуна. Мужчины собрались в
полукруг, готовясь к действу, вознося вполголоса молитвы богу-воину. Потом молодежь
отправится на берег к девчонкам. Прочие, подобрав остатки праздничного ужина и
неспешно болтая, разбредутся по домам.
Во главе мужской братии сегодня был не кто иной, как Защитник Пасита. Именно
ему была отведена честь вести обряд. Впрочем, обряды служения Керуну он знал
хорошо. Никто и разницы особой не заметил: что Каррон Защитник, что Пасита –
благодать снизошла на всех.
Передавалась из рук в руки ритуальная чаша, произносились положенные слова.
Каждый мысленно просил что-то свое: кто удачи в охоте, кто мужской силы, кто
богатого урожая, а кто и хорошую жену, да побольше деток.
– Сегодняшняя ночь одними поцелуями не ограничится, – усмехнулся Мордан,
передавая чашу брату.
– Сколько добавил? – тихо спросил Харила.
– Тройную дозу, – хихикнул старший тин Шноббер.
Чаша вернулась к Пасите, и он поставил её у ног каменной статуи, а затем одним
лишь взглядом разжег огонь, сложенного подле костра.
– Славься Керун! Мы – твои сыновья! – провозгласил он.
– Кер-р-ра! – отозвалось пять десятков глоток.
Пасита запел. Голос Защитника был мелодичен и чист. Беленая простая рубаха
подпоясанная широким кушаком, шли ему не хуже всех тех дорогих нарядов, к которым
он так привык в столице. Коротко стриженые волосы уже немного отросли, а на щеках
красовалась легкая щетина. Небывалое дело!
Интонации стали грозными, деревенские парни с охотой вторили, повторяя
слова ритуальной песни. «Кер-р-ра!» – похожий на рык, боевой клич, услыхали даже
ожидающие на берегу девушки. Мало у какой из них по рукам не побежали мурашки,
столько первобытной мощи прозвучало в нем. Это была и угроза, и обещание, и своего
рода сигнал.
Ратмара, самая старшая из незамужних девок, повернулась к остальным.
Скороговоркой с переливами запела. Её звонкий голос разнесся
Трелью откликнулись ночные птицы – добрый знак. Киалана слышит. К ней постепенно
присоединялись и другие. Пели нарочно не в лад, но от того только ещё лучше
выходило. Песня славила природу, созидание, женское начало, несла в себе скрытую
между строк мольбу о здоровье, надёжном спутнике, легких родах и мире. Девушки
взялись за руки и медленно направились друг за другом, постепенно сомкнувшись в
кольцо хоровода.
Сумерки сгустились, и многочисленные костры залили берег Широкой золотым
светом. Плавно двигались девы в беленых, расшитых по подолу цветами, сарафанах с
распущенными волосами и венками на головах. Под ногами, вторя им, плясали тени, а
за всем этим наблюдали многочисленные звезды во главе с полную луною.
Хоровод разомкнулся и, извиваясь, вполз на ближайший холм. Туда же из рощи,
что находилась на соседнем, уже поднималась цепочка парней. Шли они широкими
шагами, развернув плечи, высоко подняв головы. Шли найти и забрать свое, как воины
древности когда-то. Шли, и летела впереди них песня. Вскоре мужские и женские
голоса переплелись в шуточной подначке-перебранке, где куплетом на куплет отвечать
принято.
Кире казалось, будто она во сне, или же в том самом трансе, о котором говорил
Защитник, и вот-вот потеряет себя. Голоса будто отдалились, происходящее
завораживало и немного пугало, до шума в ушах. Может это из-за меда, что без счета
чарок ей подносила Ламита, пытаясь прогнать тоску, развеселить? А может дело вовсе в
том, что она мало ела? Стоящие напротив парни выглядели, как на подбор. Хотелось
смотреть на них во все глаза, подойти, обнять каждого, поцеловать... А и забыл, верно,
она уже, как недавно зло говорил Федунька?
Сердиться отчего-то расхотелось – в ночь Киаланы полагалось быть счастливой.
На душе стало легко и немного тоскливо и от этого мечтательная улыбка сама собой
озарило лицо. Внезапно Кира столкнулась с одобрительным взглядом Паситы.
Защитник смотрел, не отводя от неё жадных глаз. Смотрел с предвкушением, как кот на
сметану. Ощущение минутного счастья исчезло, на смену пришла тревога, и мир будто
прояснился, скинув пелену странного очарования.
Пропели про ястреба и горлинку. Кира, погрузившись в свои мысли, все
пропустила, и лишь по визгу, да рассыпающимся в стороны девчонкам поняла, что пора
бежать, но ещё несколько мгновений не могла заставить себя сдвинуться с места, будто