Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи
Шрифт:
В зале было тихо. Даже слышно, как на сцене тикали большие часы в деревянном корпусе-башне.
Денисов предоставил последнее слово подсудимым, но те от него отказались.
Теперь предстояло главное. Судья удалился в совещательную комнату, назначив вынесение приговора на пять часов вечера. Дело действительно шло к концу.
Адвокаты вышли на свежий воздух. Вместо гостиницы пошли на опушку леса, который начинался буквально метрах в двухстах от Дворца культуры. Там Куницыны и их многочисленные теперь друзья накрыли импровизированную
Никто не знал, каков будет приговор. Однако настроение у всех было такое, как будто Лешку уже освободили.
Шеметова и Багров купались в лучах славы. Даже нет, не славы. Любви – это куда круче.
Время прошло совсем незаметно.
Вернулись в зал все, кто был. Мало того, еще подошли: все проходы были заняты, задние подпирали передних.
Черных платков тоже стало больше. Весть о предстоящем позоре – а как еще назвать мягкий приговор убийце их вожака – облетела близлежащие края. В основном собрались бабы, не меньше чем сорок человек. И порядка десяти мужиков. Сгруппировались здесь же, рядом со сценой. Только теперь на всех не хватило мест, и мужчины стояли в проходе.
Денисов был, как всегда, пунктуален.
В семнадцать ноль-ноль он вышел из совещательной комнаты в зал суда. Занял свое место. Разобрал бумаги на столе. Разложил несколько принесенных с собой листков.
Итак, что же постановил суд именем Российской Федерации?
Шеметова чувствовала, как у нее бешено колотится сердце.
При оглашении приговора все встали, включая состав суда. Поскольку зачитывался текст долго, через несколько минут судья разрешил сесть.
Конечно, приговор был обвинительный. Денисов профессиональной скороговоркой зачитывал его содержание. Обычная судебная практика.
Ольга, зажмурив глаза – так почему-то меньше колотилось сердце, – ждала сухих слов о сроках.
Наконец дождалась.
Ваську, получившего два года условно, освободили прямо в зале. Григоренко снял с него наручники, и Васька растерянно озирался, не понимая, что делать дальше. К нему подошла Анна Ивановна, взяла за руку, повела к своим.
Судья начал зачитывать приговор в части второго подсудимого.
И тут…
– Давай! – вдруг яростно крикнула Наталья.
Похоже, они решили, что убийцу Алексея Васильевича Куницына тоже сейчас освободят.
Черная толпа с искаженными лицами, как страшная живая масса из фантастического фильма, двинулась по направлению к адвокатам и клетке с подсудимым. Им наперерез кинулись Анна Ивановна, Виктор, еще несколько человек. Впрочем, было очевидно, что их сметут, если не затопчут.
– Оля, беги! – крикнул Багров. – За сценой – пожарный выход!
– А ты? – спросила Шеметова.
Она была очень напугана, но уйти без Олега ей казалось невозможным.
– Беги, я сказал! – яростно крикнул Багров, перемещаясь между толпой к Ольге.
Оставался только один путь. Узкий проход за клеткой, через скамейку конвойной команды.
Но
– Ста-а-ять! – раздался даже не крик, а рык Григоренко. И тут же громыхнули два выстрела его нагана. С потолка посыпались меловая крошка и какие-то ошметки. – Не двигаться, вашу мать!!! – Еще один выстрел сотряс здание Дома культуры. – Следующие – в головы!
Но в головы стрелять не пришлось.
Наган и так громкое оружие. А здесь, в пространстве с неплохой акустикой, грохот выстрелов был просто ужасающим, на несколько секунд оглушал напрочь.
Несколько секунд – и все успокоилось.
Никуда не сбежавший Денисов – только очки для близи снял и листочки сложил – стукнул своим молотком, восстанавливая тишину, и предупредил:
– Еще кто нахулиганит – пойдет на зону.
Все стихло окончательно. Судья надел очки и продолжил чтение приговора.
Приговор был обвинительный. Статья все-таки сто пятая, а не сто седьмая. Зато отягчающие пункты исключены. Срок заключения – реальный, но даже меньше, чем просил Багров: шесть лет и шесть месяцев.
– Ура! – тихо сказала Ольга.
– Ура! – громко сказал Багров.
Народ зашумел, бурно выражая радость судебным решением.
Конечно, недовольные были. Тетки в черных платках, пережив позор, были не прочь линчевать молодого Куницына. Другие, наоборот, требовали немедленного освобождения и без того настрадавшегося мальца.
Потом на москвичей налетели счастливые родственники. Хотели даже качать, слава богу, Анна Ивановна отбила.
Адвокаты тепло попрощались с составом суда и с коллегой-противником. Потом, в сопровождении посветлевших лицом Лешкиных родителей, направились в гостиницу, за вещичками.
Планы были незатейливые. Сейчас – в Заречье, завтра – отоспаться вволю и на рыбалку, на вечернюю зорьку. В прошлый-то раз так и не попали.
Оказалось, что и в этот раз не попадут.
В гостинице их ждал дед Самсон. Он был вовсе не такой веселый, как обычно.
– Что случилось? – напряглась Анна Ивановна.
– Бежать ей надо, – показал на Ольгу рукой дружественный колдун.
– Почему? – спросила Шеметова, впрочем, уже понимая почему.
– Ох, злая она на тебя! Я ее такой лет сто не видал, – мрачно сказал дед.
– Слушайте, может, хватит сказок? – спросил Олег Всеволодович.
Ему хотелось на рыбалку. Все бывали, а он – ни разу в жизни.
– Ты можешь остаться, – сказала Шеметова.
Ольге тоже хотелось остаться. Но в битве с лесными ведьмами она больше не желала рассчитывать только на медиапроектор.
– Ладно, – вздохнул Багров. – Значит, поехали.
Куницыны их не уговаривали.
Люди местные, рисковать после такой удачи своей спасительницей они не желали.
Виктор быстро заправил «УАЗ», и под благодарственные возгласы провожающих адвокаты поехали в Архангельск.