Защитник Дворянок
Шрифт:
Конечно, Яков объяснил что давление вещь прекрасная, полезная и позволяет показать силу. Но все равно попросил обойтись без этого, поскольку это тоже может быть воспринято неправильно и вечер будет не таким томным, каким должен. Скорее быстро превратиться в борьбу мускулов, где обе стороны будут стараться подавить друг друга.
Но разрешил пускаться во все тяжкие в случае если Тихомировы, как он их охарактеризовал «бесталанные выскочки», полезут сами. Мария тоже это все выслушала и даже что-то сверху, поскольку я был выставлен за дверь чуть раньше, чем она. Но я почувствовал, что чтобы там ни
Я взял девушку за руку и крепко сжал. На мне было усиленное платье горничной на случай самого плохого сценария. На ней же фиолетовое платье с глубоким декольте и вырезом почти до пояса, будто бывшее насмешкой над ее проблемой.
Ну здесь уже сам мир виноват. Фиолетовый — цвет силы, цвет власти, цвет богатства. Она обязана быть именно в нем, ведь Трапимировичи обязаны олицетворять именно эти качества. Но девушка все равно было не очень счастлива его надевать, о чем мне прямо и сказала, когда я помогал ей его застегивать.
Мы вышли на улицу на памятную площадку, где совсем недавно приземлилась капсула с Марией. Теперь же нас здесь ждала Беляна и черный, лакированный, выглядящий крайне презентабельно летающий автомобиль (я отказываюсь называть их леталами!).
Мне даже хотели сделать права на него, попытавшись обучить управлению им. Но мне не хватало сил держать его в воздухе достаточно долго, так что сказали, что это вполне может и подождать.
Управлять чем-то с помощью арги было сложно и одновременно легко. То успокаивая то разжигая пламя, задавая его амплитуду и силу вполне было возможно обойтись без вспомогательного управления в виде руля и прочих механизмов.
Сейчас, сидя на заднем сидении с дрожащей Марией, я подмечал, насколько же Беляна искусно это делает. Впрочем, сейчас важнее успокоить дворянку. Слова здесь были не нужны. Просто прислонил ее к своей груди, чтобы она чувствовала мое абсолютно спокойное сердцебиение.
Даже не последовало традиционного предложения сводить меня в клинику и сделать меня наконец-то объемнее в нужных местах. Значит ей действительно сейчас очень плохо. Но постепенно дрожь все же сходила на нет и она мягко вырвалась из моего захвата, решив, что ей хватит.
Боялась она даже не самой встречи. А того, что я не справлюсь с ее силой. Что из-за этого погибнут люди. Двадцать горничных были на ее душе незаживающей раной. Я никогда не убивал и по моей вине никто не погибал. Так что я даже не знал, насколько нормально для человека все еще чувствовать так много после двадцатой жертвы.
Лететь нам было неблизко. В так называемый «второй круг». К дворянам, что не влезли в композицию вокруг императорского дворца. Разумеется, потерпеть того, что им не хватило места они не могли. Жить среди челяди тоже. Поэтому их поместья были за городом.
Когда закончился город, долгое время был только девственный пейзаж смешанного леса да виднеющиеся вдали горы. Урал, или, как здесь его называли Гаркап. Уж не знаю откуда такое имечко. С другой стороны, я и откуда название «урал» не знаю. Так что проехали.
И вот, показались дачи второсортных дворяшек.
Иронично, что моя жизнь здесь началась с визита коллекторов. И теперь вот он я, еду к дворянам юридически с той же целью. Мария должна потребовать возврата долга или же простить в обмен на подарки или прочие ценности. Тут, опять же, Яков дал ей свободу поступать, как она посчитает нужным. Так что тестируют нас обоих в равной степени, всем сегодня нелегко. Кроме разве что Беляны, которая беззаботно напевает песенку себе под нос, сажая автомобиль в одной ей известном месте.
Нам споро открыли дверь чужие слуги. Мы с Марией с трудом вылезли, так и не разрывая минимальный телесный контакт. Пока еще точно не время меряться мускулами.
Перед нами стоял презентабельный молодой человек в сером, с полосками из серебряных нитей костюме-двойке. Короткие каштановые волосы были аккуратно причесаны, янтарные глаза смотрели без особого интереса, а на гладко выбритом лице красовалась дежурная улыбка.
— Добро пожаловать в поместье ваших скромных вассалов, посланница отца своего, Якова, умиротворителя журженей, Мария из рода Трапимировичей. — И отдал слабенький поклон.
А вот стоящие позади него горничные в количестве семи штук упали на одно колено, прислонив одну руку к груди.
— Передаю от имени моего отца пожелание богатства и дальнейшего процветания роду Тихомировых, и персонально вам, Диомед Тихомиров.
Я прямо видел как парню неприятна разница в окончании их фамилий. Он всеми силами этого не показывал, но после слов Марии с удовольствием бы скривился, если бы мог себе это позволить.
А дворянка молодец, полностью взяла себя в руки, будто подменили. Спина прямая, пронзающий взгляд, чуть вздернутый подбородок, показывающий превосходство. Все же с ней занимались этими дворянскими штуками, не полностью оставили ее воспитание на самотек, как я подозревал ранее.
— Мои слуги покажут вашим сопровождающим место, где они могут передохнуть, пока мы беседуем.
Парень тут же попытался оставить Марию без поддержки. То ли здесь это норма, то ли они пытаются воспользоваться молодостью девушки, чтобы, возможно, навязать что-нибудь.
— Мира — моя телохранительница, а потому останется подле меня. Не пытайтесь отобрать мое священное право на одну сопровождающую, дарованное поправкой к вольностям дворян от 1743 года. — Звучало это так, будто она влепила дворянину хорошую такую пощечину а после щелкнула по носу.
— Тогда я буду рад пригласить вас, Мария и вашу сопровождающую на ужин, устроенный в честь вашего приезда. — Проглотил парень это, не моргнув и глазом.
Таким образом, я остался рядом с девушкой. Разглядывать чужое поместье было неинтересно. Оно откровенно меркло в сравнении с тем, где я скоро уже проведу месяц. Нет, они явно пытались строить из себя богатую семью, но было видно, где им приходилось затягивать пояса и идти на уступки.
Но меньше всего это проявлялось в главном здании. Оно действительно соответствовало их статусу полностью. Я не был великим архитектором, но я чувствовал эту разницу в настроении между зданиями двух родов не в пользу Тихомировых.