Защитник Дворянок
Шрифт:
— Вы можете это подтвердить? — все же не стала полностью Мария верить ему на слово. Но, похоже, хотела.
Мне было сложно поднять голову и посмотреть на его лицо, но голос слышался крайне торжествующим. Будто он невероятно близок к тому, чтобы избавиться от досадной помехи.
— Мои горничные проведут ее к нашему семейному доктору. Приступ не такой сильный, лекарство мы храним на такие случаи — А могли бы просто не использовать свой «аллерген», суки.
Голова наливалась свинцом а мысли становились такими сложными. Похоже, я был близок к потере сознания. Но держался. Я не хочу умирать из-за того,
— Я лично отведу ее к вашему врачу. Лишь под моим присмотром мою пострадавшую телохранительницу будут лечить. Спасибо за вечер, но я не могу продолжать праздно с вами общаться. В отличие от вас, мы, Держимировичи, ценим наших подчиненных. — В очередной раз Мария указала на мнимую разницу в их семьях.
Я же уже лежал на коленях Марии, скрытый лавкой. Хорошо…
— Прошу вас, окажите нам доверие и мы его оправдаем. Это действительно всего-лишь досадная аллергия. К тому же вы же видите, как вашей телохранительнице плохо. Пока мы тут спорим из-за того, что не доверяем друг другу, она может и умереть! — надавил он эмоциями. Нет, мне вполне хорошо…
***
Ну давай же, отпусти ее уже, дрянная девка. — Примерно такие мысли были у Диомеда в этот момент, без какого либо страха отправляя себе в рот очередную сладость, скорее от нервов.
Гордость их семьи, яд, действующий только на простолюдин. Можно было бы сделать и сильнее, но тогда можно было и зацепить благородных. К сожалению, так и не удалось выяснить, на какой дуге шлюха своего всесильного папаши. Поэтому пошли по безопасному плану, изготовив яд, действующий только на красную и оранжевые дуги. И саморазлагающийся в течении пятнадцати минут. Никто не сможет навлечь на их род дурную славу отравителей!
Диомед же в таком юном возрасте был на вершине пятой дуги. Его голубая взвесь внушала страх в лица его братьев и сестер, сразу показывая, кто же будет наследником рода. Если он не остановится в своем развитии, то будет по настоящему для них недосягаем.
Поэтому стоило остаться наедине с Марией, как можно было бы и подавить ее. Диомеду было плевать на вассальные отношения их родов. Считаются не с родом, считаются с силой! Его голубой мечтой было перевернуть ситуацию и править Держимировичами. И первым шагом он видел запугать Марию до подписания брачного контракта.
Хоть Яков Держимирович действительно был крайне опасной и непредсказуемой силой, взрослые в дела молодых не лезли. Они давали им шансы получить тумаки от жизни, лишь в крайнем случае вмешиваясь. А зачем вмешиваться в такое светлое событие как брак, чтобы скрепить давние связи двух родов?
Поэтому с этой стороны Диомед был спокоен. Даже если вмешается Яков, он наверняка поступится частью долга, чтобы отменить договор. Ведь никто не сможет доказать, что тот был подписан под принуждением. В любом случае любой исход был для Тихомировых большой или маленькой победой. Так наставлял Диомеда отец. Лишь наглость и сила пробьют их роду путь в первый круг! Лишь так они будут обласканы императорской семье подобно Держимировичам.
Хмм. Что это за цвет? Желтый?
***
На последнем остатке сил удерживал себя в сознании, пока
То он скажет что меня нужно срочно к доктору. То может вызвать доктора. То вообще заявит что кажется все не так плохо, пусть немного полежит, он позволяет.
Отрава давила на мозги, разговор делал то же самое, и как вишенка на этом давно испортившемся торте — эмоции Марии.
Плевать на Якова. Плевать на Держимировичей, плевать на усвоенные мной дворянский правила приличия. Я сейчас вам все тут форсирую. Ведь лежал сейчас не просто так. А судорожно взывал к своей силе, что совершенно не желала слушаться. Да что я такое съел, что оно настолько комплексно действует.
Пытался и пытался с нулевым результатом. Но я был упрям и желал крови. Большой палец уже казалось ходил по мясу, пытаясь высечь искру таким знакомым движением. Я даже подумывал над тем, чтобы наплевать на возможные последствия и воспользоваться силой Марии. Вот настолько я хотел сейчас встать и поставить этого дворянина на место единственным способом, который знаю. Ударом с ноги по лицу!
Зажжя желтое пламя я с размаху хлопнул себя по груди, распространяя его по себе огненной бороздой, расходящейся по телу как острейшая коса. Стало легче. Я поднялся на свое место при видимом удивлении дворянина. Значит все-таки подозревал что я окончательно выбыл? Чтобы вывести меня из игры тебе нужно что-то посильнее.
— Мария, могу я говорить сейчас за вас? — спросил очень важное разрешение, которое придаст моим словам невероятного веса. И заодно заставит Марию выглядеть слабой. Раз ей помыкает ее же телохранительница. Но ничего, мы тебе еще покажем силу.
Мария кивнула, пока на заднем плане дворянчик заходился соловьем о том, какое тяжелейшее оскорбление я нанес, применив аргу в чужом доме. Но я прервал его поток сознания встречным обвинением.
— Я обвиняю род Тихомировых в попытке убийства лица, приближенного к дворянскому сословию — Оставалось только вскинуть руку, показывая прямо на дворянина. Но мои слова уже были достаточно громкими и весомыми даже без этого жеста. Мария, если ты хотела мира, то я тебе вот что скажу: «Мирного решения не будет!»
— Это лишь досадное недора… — Сохранял он нейтральное выражение лица и пытался отбрехаться. Но я просто не дам ему сказать. В споре побеждает не тот, кто прав. А кто громче и больше всех кричал.
— А если бы такая аллергия была у моей подопечной, вы бы точно так же себя вели? Обвинение тогда было бы намного серьезней! — Я не мог обвинить его в том, что он изготовил яд, было слишком мало улик. Да и Мария явно не знает, во что именно верить, ведь версия дворянчика довольно стройна.
— По известной нам информации у Марии такого недуга нет, мы это перепроверили трижды прежде чем подавать блюда, что вы видите на этом столе. — Дал я ему в этот раз договорить. Но, похоже, ему крайне не нравится, когда его перебивают. Прямо как Якову. Ну ничего, я тебя выведу из себя. Посмотрим, кто кого.