Защитник и Освободитель

Крабов Вадим

Нет, часть местных жителей осталась, особенно обитатели трущоб. Но сейчас они, пользуясь моментом, потрошили богатые дома. Далеко не всех «волков» удалось разыскать службе Максада. Да чего там «не всех!». Теневые воротилы сдали мелких сошек и неугодных конкурентов, по-сути перекинув на государство собственные разборки. Удобно, согласитесь.

Милю прямого пути беглецы преодолели за целую четверть. Восток окрасился бардовым, когда диверсанты, шатаясь, забрели на задний двор таверны. С пленного давно сняли кольчугу, крепко связали и заткнули рот. На всякий случай периодически били по голове. Леон еще

не владел «могильной плитой» — усыпляющей структурой из арсенала Хранящих, а амулет «сонного тумана» на мага не подействовал.

Вдруг из-за какого-то сарая вышел наглый парень и, поигрывая ножом, спросил:

— Ба-а! Неизвестные «волки»? Откройте-ка личики. О, нет, извиняюсь, — он игриво расшаркался. Маски давно были сняты, молодой «волк» обманулся капюшонами, — чужеземцы! Вы меня понимаете? Не вздумайте дергаться — в каждом окну по лучнику! — последнее произнес на хорошем гелинском, — Денежку за заложника хотите потребовать? — заинтересованно спросил он, кивнув на пленника.

— Эй, парень, — ответил простоватый Ермил. Говорил по-тирски, — мы тирские воины, а это — ценный пленник, офицер захватчиков. Его надо доставить командованию…

— Ценный, говоришь… и сколько он стоит? Кто хочет раскошелиться за этого борка? Отвечать, кто готов платить! — последнее произнес властно, с нешуточной угрозой.

— Эй! — возмутился Ермил, — он враг! Наш общий враг, всех тиренцев!

В ответ парень глумливо прижал руку к сердцу, мол, я — патриот!

— Стой Ермил! — скомандовал Леон, досадуя: «Ишачий я сын, забыл снять свой „блокиратор“! Дарки! Давно можно не маскироваться!», — Молодого подданного тирского князя интересуют только деньги. Так, парень?

— Еще как интересуют! — согласился «волк».

— Ситуация и у нас и у тебя безвыходная, согласись, — продолжил Леон.

— С чего бы это? Махну лучникам, вас перестреляют, пленника заберем и продадим этим… кто там пришел… — ему никто не подсказал, — захватчикам, как выразился здоровяк, — это он намекнул на Ермила.

— А я им прикроюсь, — Леон держал связанного мага за веревку, перекинутую через горло, — я успею, поверь мне.

«Волк» верил, иначе давно скомандовал бы стрелять. Вовремя оценил ситуацию. Лучников было всего трое и все — не очень меткие. Даже если не промажут — один разведчик останется и неизвестно на что он способен. Об их выучке ходило много слухов.

— Так вот, — продолжал Леон, не давая вставить слово, — я предлагаю заплатить за него сейчас. Устроит?

— Смотря сколько, — процедил «волк», прикидывая, в кого первого бросать нож, да чтобы идиоты в окнах таверны (ничего ценного в ней не оказалось, зря полезли) поняли в кого осталось бить.

— Вот этот бриллиант. Я осторожно и медленно сниму его с шеи, — говорил Леон, плавно снимая «блокиратор». Цепь с амулетом повисла на левой руке.

— Цепочка — не золото? — парень, прищурившись, присматривался к камню. С голубиное яйцо, грани сверкают. «Дарки его разберет, надо взять в руки. А зачем он такую дорогую вещь таскает? Всяко амулет… ему не вредит, значит и мне…»

— Бронза. Кидать?

— Аккуратно и мне в ноги, медленно! — предупредил, взяв нож в позицию для броска. Через мгновение к его ногам спланировал камень в бронзовой оправе на бронзовой цепи. Осторожно присел и, не сводя

глаз с четверки разведчиков, взял амулет и поднялся.

— Дарки! Да это жалкий аметист! Ты кого кинуть хотел!?

В следующее мгновенье четверых воинов и пленника закрыла желтая пленка.

— Саргил, забери у наглеца мой «обтекатель», — устало скомандовал Леон и на «волка» налетел вихрь. А командир продолжил, — Нет, пожалуй, стоит всегда называть их «блокираторами», чтобы не путать с новыми изделиями. Согласны, парни? — все согласились.

А всё это время их обстреливали. Три стрелы беспомощно скатились с «пыльной стены». Следующие три тоже. На один удар сердца пленка пропала, и возникла вновь с Саргилом внутри. Леон подгадал и убрал защиту, когда лучники только-только разрядились. А наглый молодой «волк», незадачливый вожак малоизвестной банды, уже с десяток сердечных сокращений (разумеется, не его, а абстрактного спокойного человека) лежал, схватившись за горло, и хрипел. Валялся в растущей луже темной крови.

Леон снова почувствовал щемящую тоску, теперь на несколько мгновений, и почти сразу рядом с четверкой «спецназа» появился блеклый круг. Оттуда, как дарк из преисподней, выскочил человек в ночной тунике, тоже окутанный желтой пленкой. «Вход к Тартару» пропал, но через полстатера возник вновь. Первым делом в него скинули «языка», попрыгали разведчики и последним ушел человек в легкой тунике. Напоследок он зачем-то подмигнул «волкам» в таверне.

Лучники в оконных проемах смотрели на это, открыв рот. Маги уверяли, что Звездные тропы больше не действуют. Врут, сволочи!

Глава 8

Диверсанты и пленник очутились внутри большого шатра — личных покоев Пиренгуловского зятя, любимца Великих Шаманов и прочая, освещенные светильником — амулетом Светящих. Роскошную юрту поставили точно на известные координаты, которые достались Отигу «в наследство» от эолгульских Ищущих. Ими он поделился с Русом. Остальная полевая ставка — штаб тирской армии, по личному приказу Пиренгула, расположился вокруг, исходя из этого первого шатра.

Галатинец очнулся и смотрел на обстановку диким взором, моргал и отказывался верить в реальность. Его мысли смешались. Но оно к лучшему: перестал дергаться и мычать.

Первым делом Рус спросил не о своих ловушках, не о потерях противника и даже не о здоровье друзей, а обратился к Саргилу:

— Почему твое чувство опасности промолчало о засаде «волков»?

— Не молчало оно, Чик! Просто мы вымотались, как борки на пахоте и я с усталости поздно обратил внимание на тревогу. Потом надо было тянуть время, Ермил хорошо с этим справился.

— Я!? — удивился здоровяк, — я не тянул время, я пытался объяснить тому парню… — под конец смутился, — ничего святого для него не было. Правильно Саргил ему горло перерезал как барану. Надо было и остальных…

— Есть и такие люди, Ермил, привыкай, — вздохнул Рус, — дарки с остальными, всех не перережешь, — и невольно усмехнулся, вспомнив, что и сам он вместе с Леоном и Андреем начали «карьеру» с грабежа. Снова стал серьезным, — Саргил. А ты внимательней слушай себя, больше доверяй чувству, оно не обманет, — «но и не всегда сработает» — об этом умолчал. Повернулся к старшему другу: