Защитник Отечества
Шрифт:
Хорошие новости, прямо отличные. Надо собираться в Москву. Если всё улеглось, заживём с Дарьей по-прежнему, в её доме. А коли опричники жизнь портить будут, или Адашев обо мне вспомнит, то недолго в Новгород вернуться. Можно и дом здесь купить, знакомых опять же много уже, на первых порах Авдей подскажет – как дело своё завести, не всё же саблей размахивать – когда-нибудь найдётся противник поудачливей, чем я. Всё, решено. Зря я ломал голову, как к дворянам подобраться, через купцов новости московские узнать можно было.
Откланявшись,
– Как же, Юра, так славно у нас сложилось, я тебя не обижал, ты меня выручал – живи.
– Не обижайся, Авдей. Хороший ты мужик, да жена у меня в Москве. Вернусь в Москву, не понравится что – вместе с женой в Новгород возвращусь, дом куплю, а в долю торговую возьмешь – так товарищами и подельниками будем.
– Удачи тогда тебе, привык я уже к твоим упражнениям на заднем дворе, тати и разбойники мой дом стороной обходят, про тебя в Новгороде уже легенды ходят.
– И тебе спасибо, Авдей, поддержал в трудную минуту.
Невеликие мои пожитки были уже собраны в небольшой узел, оружие на мне. Долгие проводы – лишние слёзы. Я подхватил узел и направился к пристани. Во все времена года жизнь здесь кипела, замирая только тогда, когда лёд сковывал Волхов. Пристани тянулись на целую версту. Был участок, где стояли рыбацкие суда – тут всё пропиталось запахом рыбы, были грузовые причалы, с амбарами для хранения товаров.
Я высматривал посудины с чёрным флажком – стягом великого князя Московского Ивана. Нашёл сразу несколько судов, договорился с хозяином вёрткого речного ушкуя. Места маловато, комфорта нет, зато через все отмели проходит играючи, опять же через волоки легче и проще перебираться, стало быть – быстрее в Москву попаду. И в самом деле, через две недели спокойного путешествия кораблик уже швартовался на Яузском причале.
После Новгорода Москва казалась огромной и многолюдной. Расплатившись, сошёл на берег. Постоял немного, раздумывая, куда идти, потом направился к дому Дарьи. На стук в калитку вышла Варвара, увидев меня, всплеснула руками, бросилась на шею: – Хозяин вернулся!
На шум из дверей выбежала Дарья, похудевшая, но всё такая же привлекательная. Обняла за шею, жарко поцеловала в губы.
– Вернулся, я так и знала, что вернешься, сердце чуяло. Как Курбский со своим отродьем в Литву съехал, так и сердечко ёкнуло – Юра скоро вернётся.
– В дом-то пригласите, али на улице разговаривать будем?
Обе женщины висели на мне, так что шёл с трудом. Соскучились, да и время для них было тяжёлое: без хозяина работники разбежались, производство хлебного вина остановилось, денежный ручеёк иссяк. Фактически всё придётся налаживать заново. Одно хорошо – дом уцелел, это главное. Не разграбили, не сгорел, не отписали в государеву казну. Что дом цел – большая заслуга Варвары, не зря я её в своё время выручил, домой привёл. Воздались заботы.
Я не замедлил отблагодарить своих женщин – достал из узла
– Кормить хозяина будете?
Обе заполошно заметались по кухне; все втроём сели за стол в трапезной. Скромный был стол, чувствовалась нехватка денег.
После обеда я достал калиту, отсчитал Варе серебра – сходить на торг, прикупить мяса да зелени. Сам же с Дарьей поднялся наверх, в спальню. Едва прикрыв дверь, как по команде стали раздеваться и бросились в постель. За полгода, что я провёл в Новгороде, женщин у меня не было, очень уж я соскучился по Дарье, ласкал и не мог насладиться и насытиться. Спохватились только, когда внизу, в кухне загремела посудой вернувшаяся с торга Варвара.
Мы оделись, уселись за стол. Даша рассказала, как она жила. Хоронясь у родственников, изредка навещала свой дом, поддерживала Варю; деньги таяли, новостей от меня – никаких. Только когда прошёл слух об измене Курбского и отъезде его в Литву, отважилась вернуться в свой дом.
– А ты как, любый мой?
– Да почти так же, в охране у купца Авдея в Новгороде служил. Служба скучная, непыльная, ждал-дожидался, когда в Москву, к тебе вернусь.
– Ой, Юра, а ведь к тебе от Адашева на днях приходили – совсем запамятовала. Спрашивали тебя, я сказала – не знаю, исчез куда-то. Правильно сказала?
– Правильно. Ну их всех, царедворцы до добра не доведут. Им служишь верой и правдой, а они продадут, когда им будет выгодно. Больше я во дворец не ходок.
– Жить-то на что будем?
– Немного деньжат привёз, заработал; на первое время хватит, а там придумаю что-нибудь. Не тревожься – теперь я дома, с голоду не помрёте. Мужик я или нет?
Дарья обняла меня и расплакалась. Я гладил её по голове, бормотал успокоительные слова. Пусть выплачется, глядишь – на душе легче станет.
Утром спал долго, проснувшись от вкусных запахов из кухни. Пахло пирогами, по-моему – с рыбой. Умывшись и одевшись в домашнюю рубашку, вышел. На кухне довольные, раскрасневшиеся женщины хлопотали у печи.
– Ой, хозяин проснулся, сейчас снедать будем.
На столе лежала горка ватрушек, привлекали взгляд расстегаи, в печи что-то булькало, по-моему – мясное.
Поели неплохо, в дороге ведь домашнего нет – сухари, вяленое мясо, да вечером, когда судёнышко у берега – костерок с неизменной кашей. Не то, что дома.
Но пора и делами заниматься. Я переоделся, опоясался саблей и направился к Сергею, единственному оставшемуся в живых из моей команды после Полоцка.
– Ба, атаман! Какими судьбами? Давно тебя не видел, думал – забыл.
– Нет, Сергей, не забыл. Если помнишь наши приключения с князем Курбским, то должен знать, что я вынужден был убраться из Москвы. В Новгороде отсиживался, только вчера вернулся – и сразу к тебе.
– А что, дело есть?
– Есть небольшое, тайное.
– Никак опять с Адашевым связался?