Защитники. Отражение

Полынь Дарина

Пилот вел вертолет мастерски, и прошло всего минут двадцать, когда впереди блеснула лента реки – Подкаменная Тунгуска. Медвежий угол.

Капитан надеялся, что густой утренний туман после восхода рассеется, иначе он изрядно затруднит работу. Небо на востоке быстро стало светлеть. Еще минут через пять вылетели к длинной галечной отмели. Поиски было решено начать отсюда, все свидетели в один голос утверждали, что самолет падал целым, следовательно, раскиданных на километры обломков быть не должно. Река теперь была прямо под ними, широкая в этом месте, с глубокими темными плесами и быстрыми перекатами.

Капитан на мгновение прикрыл глаза, снова

и снова вспоминая запись диспетчеров. Что все-таки там произошло? Сквозь шум двигателя он слышал, как пилот связывается с базой. Командир небольшого военного аэродрома встретил сегодня утром команду Рудакова, как родных. Ни один приказ не смог бы обеспечить такой теплый прием – они с Сергеичем до Бреста вместе дошли. Потом ранение, полгода в госпитале, а друг в это время уже один – до Берлина. И вот он – командир небольшого, но своего аэродрома. Хорошо здесь у него, но Рудаков не завидовал. Никто тогда не знал, как все сложится, – третий их товарищ и вовсе остался на улицах проклятого города. Жаль, что короткая у них сегодня получилась встреча, но ничего, вот выполнит задание, вернется на базу, Сергеич ему с командой баньку обещал истопить, тогда будет время и поговорить.

– База, я первый, как слышите меня? Как слышите?

Капитан с неохотой открыл глаза – связь в этой глуши ни к черту.

– База, я первый, как слышите меня?

Вертолет летел вдоль берега, приближаясь к зоне поисков.

– Снижайся! – вдруг истошно заорал из-за спины проводник.

Никто не успел опомниться, как этот полоумный вскочил со своего места и бросился на пилота. Капитан среагировал первым, он схватил его, повалил между кресел и прижал к полу. В тесном пространстве кабины негде было развернуться. Пилот в это время пытался выровнять машину, но она отчего-то сильно накренилась вправо и неожиданно резко под углом пошла вниз. Капитан слышал, как громко ругались парни из команды.

– Вниз, идиоты! Снижайтесь! – орал под ним проводник.

И капитану эта идея вдруг показалась отличной. Неожиданно наступила тишина. Рудаков понял, что это перестал работать двигатель, несущий винт затих. Все приборы в кабине погасли, и вертолет начал падать. Лопасти по инерции еще крутились, но уже не могли удержать на себе вес машины. В падении их закрутило в сторону.

Пилот еще пытался связаться с базой, заставить работать технику. Капитана бросило вперед, и он ударился головой о лобовое стекло. В глазах покраснело, по правой щеке потекла теплая кровь. Его прижало к приборной панели. Он видел, как поднимается проводник, рот которого превратился в кровавый оскал. Кажется, капитан выбил ему пару зубов: «Этот парень, проводник, что он здесь делает? Откуда он вообще взялся?.. Сергеич, его нашел Сергеич… А кто это?»

Они все еще падали. И тут капитан понял, что лесник открывает кабину. Внутрь к ним сразу со свистом ворвался холодный ветер, от чего заслезились глаза. Где-то там, совсем близко, мелькала земля и желтые верхушки деревьев. А проводник схватил пилота и попытался вытолкнуть его из кабины. Пилот сопротивлялся – молодец, мужик! – но в конце концов все-таки вывалился в открытую дверь.

Через мгновение проводник повернулся к нему, к Рудакову. И он видел его глаза. Нормальные такие глаза, человеческие, зачем же он так? Капитан пытался подняться, но резкая боль в ноге чуть не лишила сознания. Белобрысый надвигается на него, нависает, протягивает руки, и вот капитан уже в воздухе. Земля с бешеной скоростью несется навстречу. Он падает. Нет! Что-то не отпускает его, связывает,

держит. Не дает упасть. Земля.

Капитан прополз еще метров десять и закрыл глаза, стараясь отдышаться. Больше всего он боялся опять потерять сознание от боли в изувеченных ногах. Сколько он тогда здесь проваляется? А ему нельзя. Рудаков стиснул зубы и заставил себя отдохнуть, чтобы притупить боль. Так, теперь можно еще несколько метров. Двигаться решил вниз по течению – там за поворотом он с воздуха видел небольшую деревню, где можно будет найти помощь. Вот и поворот реки, может, именно за ним покажутся первые низкие домики? Выполз на высокий берег, но неожиданно левая рука поехала. Правой он, сорвавшись, вырвал с корнем пучок травы и, не удержавшись, прокатился два метра под горку.

В следующий раз Рудаков пришел в себя, когда солнце уже катилось к закату. В нос бил запах рыбы и тины. Тихий плеск реки успокаивал. Правую ногу он теперь не чувствовал совсем. Это хорошо, не будет все время из-за нее терять сознание. Капитан дотянулся до рации, но она по-прежнему предательски молчала. Он для чего-то в сотый раз покрутил частоты и аккуратно убрал рацию подальше в карман, изо всех сил борясь с желанием выбросить ее в реку.

Капитан старался не думать о том, что он видел. Не мог об этом думать, потому что не верил. Он не верил, что в падающем вертолете у обыкновенного, пусть и со странностями, человека вырастали, вытягивались и чернели руки. Не верил, что тот спасал его людей и самого капитана. Не верил, что, будучи в трезвом уме, он мог это видеть. Только чудовищная реальность состояла в том, что не мог, а видел. Капитан снова закрыл глаза.

4

В больнице крепко пахло спиртом и котлетами. Сквозь толстые стекла очков заспанный дежурный врач с подозрением и некоторой тревогой разглядывал посетителей. Крепкий бородач средних лет, невысокий черноволосый парень с по-восточному цепким взглядом, голубоглазая блондинка и огромный детина угрожающего вида под два метра ростом, которому даже пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь. Доверия вошедшая четверка не внушала.

Они все едва поместились в кабинете, чуть не опрокинув шкаф, и требовали пропуск к поступившему накануне больному. Но врач в свою смену решительно не собирался сдаваться.

– У нас режим, приходите утром! – как можно тверже заявил он. К несчастью, голос дрогнул, и посетители это заметили. Доктор сделал вид, что разговор окончен и у него много важных дел.

Гигант навис над столом:

– Дело в том, уважаемый, что нам необходимо увидеть капитана Рудакова именно сейчас, – он произнес это так вежливо, что у доктора на лбу выступила испарина.

К счастью, их разговор прервал пронзительный телефонный звонок. В ночной тишине больницы он прозвучал особенно зловеще. Доктор резко схватил трубку, чуть не выронив ее из рук:

– Да. Да. Я понял.

Когда он положил трубку на место, то весь как будто обмяк. Потом подскочил, улыбнулся и распахнул дверь:

– Прошу, товарищи, я провожу вас до восьмой палаты.

Капитан Рудаков лежал в одиночестве. Остальные пять коек необыкновенным образом пустовали. Его люди не только выжили, но и травмы получили значительно меньшие, чем он сам, так что всех уже выписали. Ему же предстояло проваляться здесь еще не меньше месяца. Голову капитану перемотали, одну ногу подвесили на вытяжку, но в остальном он чувствовал бы себя неплохо, если бы не думал все время о полнейшем провале операции.