Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют
Шрифт:
Второй эшелон танковых корпусов И. Ф. Кириченко и Б. С. Бахарова (31 — я тбр и 32-я мсбр с артгруппой) имел задачу нарастить силу удара и восстановить численность танков первого эшелона после понесенных ими потерь при прорыве обороны у свх. «Октябрьский» и выс. 252.2. Но этот план рухнул с первых минут атаки.
Авторы исследований и мемуаров о Прохоровском сражении редко удерживаются, чтобы не описать кульминационный момент этой атаки — выход бригад двух корпусов к свх. «Октябрьский» и высоте 252.2. Читая строки о начале боя, создается впечатление, будто от ст. Прохоровка на противника двинулась стальная лавина из нескольких сотен советских боевых машин. В то же время им навстречу враг двинул столь же значительное число своих танков. В результате уже после нескольких минут бой превратился в некий ревущий гигантский клубок из стальных машин, огня и человеческих тел. Свою лепту и новые краски в эту эпическую картину внесли воспоминания уцелевших после войны участников сражения, отредактированные в «нужном направлении» людьми, как правило, далекими от армии. Бесспорно, на обычного человека подобное описание производит впечатление, и все, что запоминается, — это огромное
Никакой сплошной лавины утром 12 июля на свх. «Октябрьский» и выс. 252.2 не двигалось. И как ни покажется странным, в той ситуации это оказалось для советской стороны губительным. Если бы 368 боевых машин И. Ф. Кириченко и Б. С. Бахарова двумя эшелонами действительно одновременно рванули на рубеж 2-го грп СС «Лейбштандарт», то, несомненно, они раздавили бы его. Но ни «бронированной лавины», ни «гигантского катка» организовать не удалось. Из-за того, что совхоз так и не был взят, а у кирпичного завода почти вся местность была изрезана балками, исходные позиции бригад второго и третьего эшелонов командованием армии были вынужденно отодвинуты от передовой на несколько километров, что заметно увеличивало интервал между вводом в бой первого и второго эшелонов корпусов. В лощине у кирпичного завода находились исходные позиции только 32-й тбр и трех батарей 1446-го сап, это порядка 80 единиц бронетехники. Большему числу боевых машин здесь развернуться невозможно, утром 12 июля 31 — я тбр находилась не у кирпичного завода, а в поле в 2 км восточнее от него (в районе х. Барчевки). Батальоны этих бригад и батареи сап шли из района выжидательных позиций на исходные (к кирпичному заводу) по дороге, которая сужалась у завода и проходила по дамбе небольшого пруда, таким образом, они могли двигаться только одной колонной. Но и миновав это место, бригады 29-го тк не имели возможности развернуться в линию и набрать скорость. Сначала они должны были пройти через позиции 26-го гв. вдсп (два ряда окопов), затем 23-го гв. вдсп (ещё столько же траншей). Танкопроходимые места перед передним краем этих полков были заминированы. Утром все минные поля снять не успели, а проделали в них лишь узкие проходы. Поэтому танки шли через позиции пехоты несколькими колоннами, рота за ротой по узкому коридору вдоль полевой дороги, которая была проложена параллельно железнодорожной насыпи.
«Вечером 11 июля, — вспоминал командир саперного взвода 26-го гв. вдсп П. П. Коновалов, — по приказу подполковника Г. М. Кашперского было установлено минное поле в овраге на стыке с 42-й гв. сд (полоса 18-го тк. — В.3.) и перед НП полка (полоса 29-го тк. — В.З.), который находился в траншее на высоте метрах в 150 впереди кирпичного завода.
В этот же вечер было установлено минное поле на стыке с 28-м полком (на пути движения 29-го тк. — В.З.), которое оборудовал командир взвода саперного батальона дивизии лейтенант Ртищив.
… Утром 12 июля в минных полях перед НП проделали проходы для наших танков. Саперы дежурили возле проходов. При подходе танков пропускали их. По приказу капитана Сотникова (командир одного из батальонов. — В.З.) одно отделение саперов посадили на танки. После прохода танков мины перед НП сняли» [276] .
276
ФГУК «ГВИМЗ „Прохоровское поле“». Воспоминания ветеранов 9-й гв. вдд.
Лишь после того как бригады миновали рубеж двух десантных полков и минные поля перед их траншеями, они начинали разворачиваться в боевой порядок «линия» на глазах 6-й роты 2-го грп СС (БО). Таким образом, враг имел возможность наблюдать, как идет построение танкового клина. Эсэсовцы не только приготовились к отражению удара, но и открыли артогонь на стадии выдвижения бригад.
Но и участок перед совхозом и выс. 252.2, где под огнем противника разворачивались и начинали атаку танковые соединения генерала И. Ф. Кириченко, был тоже очень узким — всего около 900 м. На нем полностью в одну линию не могла развернуться даже бригада, только батальон. Это привело к серьёзным осложнениям с первых минут атаки. Во-первых, корпус не смог бросить в бой сразу значительное количество бронетехники, а вводил ее частями, со значительными интервалами между ними. Во-вторых, использовать скорость танков как один из главных элементов прорыва, на что так рассчитывало его командование, тоже не удалось. Бригады шли в атаку не широким фронтом, а скученно, большими группами, в этих условиях их экипажам было трудно маневрировать. Танки начинали набирать скорость лишь на подходе к выс. 252 и совхозу, но и здесь ситуация не менялась. На пути второго эшелона корпуса появилось много подбитых и горящих машин первых эшелонов, усилилась задымленность поля боя. В результате темп атаки падал.
Подготовка 18-го тк также оказалась существенно осложнена сменой района развертывания из-за прорыва рубежа 5-й гв. А 11 июля. В первый боевой эшелон корпуса вошли 181 — й и 170-я тбр. Первоначально в приказе № 67 обеим бригадам ставилась задача атаковать противника, который, судя по этому документу, должен был находиться в районе: Андреевка, южная окраина Васильевки и далее в роще севернее свх. «Комсомолец». Исходя из этой оценки, первый эшелон корпуса имел задачу: пройти через Петровку, Прелестное и развернуться в боевой порядок «линия» на дороге, идущей
170-я тбр должна была наступать слева от 181-й тбр, своим левым флангом продвигаясь у свх. «Октябрьский». Но на ее пути находилась не проходимая для техники заболоченная балка, подходившая вплотную к совхозу. Поэтому перед соединением была поставлена задача: атаковать северные окраины совхоза и после овладения им совместно с войсками 29-го тк двигаться в направлении леса, севернее свх. «Комсомолец». Другого пути для движения бригады В. Д. Тарасова вперед не было.
Исходные позиции 170-й тбр находились в 2 км восточней Петровки, на дороге Прохоровка — Береговое и по западным скатам выс. 252.4. Путь на совхоз её батальонам пролегал через ту же балку, о которой я упоминал выше (протянувшуюся от Петровки к кирпичному заводу). Лишь в одном месте она оказалась преодолима для танков, но дорогу через нее специально не готовили, потому что здесь находились позиции 26-го гв. вдсп. Отроги балки располагались таким образом, что сразу после выхода из нее танковые подразделения не могли развернуться в линию. Для этого им предстояло пройти несколько сотен метров. Но, преодолев это расстояние, они входили в зону прицельного огня из свх. «Октябрьский». Вместе с тем, разворачиваясь в боевой порядок, 170-я тбр сдвигалась в полосу соседнего 29-го тк (его направляющей 32-й тбр) и перемешивания их боевых порядков было не избежать. Участок перед совхозом, где могли развернуться батальоны подполковника В. Д. Тарасова, по ширине не превышал одного километра. В силу перечисленных обстоятельств было принято решение первой вводить в бой 32-ю тбр, а 170-ю тбр, хотя она и находилась в первом эшелоне 18-го тк, за ней за 170-й тбр, по проложенному ею пути, в район Петровки должен был двигаться и 36-й гв. оттп подполковника И. С. Митрашенко. Исходные позиции полка находились почти рядом с 31-й тбр в районе х. Кусты. Таким образом, даже бригады и полки первого эшелона 18-го и 29-го тк оказались разведены по месту, а значит, и по времени. Так, если 32-я тбр с батареями 1446-го сап и 181-й тбр располагалась примерно в 1,2 км от БО «Лейбштандарт», то 31-я, 170-я тбр и 36-й гв. оттп — 3–3,5 км. Расстояние для техники, в общем-то, незначительное, если не учитывать, что их путь через балку не был подготовлен заранее, так как накануне здесь шёл ожесточённый бой, а они вышли к Прохоровке только ночью. Всё это вместе существенно затянуло ввод их в бой.
Наступление ударных соединений 5-й гв. ТА началось следующим образом. Первыми двинулись направляющие батальоны32-й и 181-й тбр. Интервал между вводом в бой батальонов в бригаде был определен в 10 минут, а бригад — 30 минут. Экипажи подполковника В. А. Пузырева, выдвинувшись из Петровки к Прелестному, были одновременно обстреляны с фланга (из свх. «Октябрьский») и с фронта (с окраин Прелестного). Пытаясь прикрыть фланг (прикрывшись пехотой 127-го гв. сп), комбриг был вынужден развернуть батальоны к совхозу. К этому времени 32-я тбр полковника А. А. Линева уже вела бой у свх. «Октябрьский» и выс. 252.2. Её подразделения почти полностью выдержали интервал ввода в бой, поэтому первыми подошли на расстояние прямого выстрела артиллерии 2-го грп СС с выс. 252.2 и на них сразу был сконцентрирован весь огонь ПТО полка Красса. 181-я тбр. ударив в направлении свх. «Октябрьский», оттянула на себя часть сил вражеской артиллерии. Но её разворот занял определенное время и этот, в общем-то, незначительный интервал сыграл трагическую роль для 32-й тбр. Эсэсовцы полностью расстреляли ее первый эшелон — 2-й тб. Из-за того, что участок, по которому он двигался, был очень мал, простреливался насквозь с разных точек орудиями и танками врага.
Из-за небольшой разницы во времени между переходом в наступление 32-й и 181-й тбр эсэсовцам, оборонявшимся в совхозе и на высоте, казалось, что сотни советских танков атаковали их одновременно с разных сторон. Хотя когда значительная часть боевых машин бригад Линева и Пузырева уже горела, 170-я и 31-я тбр только начали выдвижение к переднему краю. Существенную роль в таком восприятии первых минут боя, вероятно, сыграли и объективные причины. Через некоторое время после перехода 5-й гв. ТА в контрудар поле юго-западнее Прохоровки покрылось десятками «грибов» вздыбленной земли от разорвавшихся бомб и снарядов, факелами вспыхнули несколько десятков танков. Всю местность затянула пелена из дыма и выхлопных газов десятков двигателей, подсвеченных огненными всполохами орудийных выстрелов. Все это существенно ограничивало видимость, а стоявшие гул и грохот создавали иллюзию движения сотен танков.
В первый удар всегда вкладывается максимальная сила, поэтому было крайне важно в начале атаки соблюсти синхронность и непрерывность ввода в бой, как батальонов, так и бригад, после чего огнем и значительным количеством боевых машин смять передовые позиции противника. Но существенное расстояние от места, где находились бригады второго эшелона, до переднего края и сложная местность на их пути привели к увеличению интервала между вводом в бой бригад не только первого и второго эшелона, но и внутри первого эшелона (хотя и незначительно).
Таким образом, соединения 18-й и 29-й тк шли не сплошным широким потоком, как утверждают многие авторы, а волнами, бригада за бригадой, а интервал между ними для динамичного танкового боя был значительный — от 30–40 минут до 1–1,2 часа. Это дало возможность противнику уничтожать их по очереди. Существенное влияние сложных условий местности в районе ввода в сражение основных сил 5-й гв. ТА на результаты всего контрудара стало очевидным лишь позже. Анализируя условия, при которых его корпус переходил в контрудар, генерал-майор Б. С. Бахаров писал: