Зашвырнуть ключи
Шрифт:
– Нет.
– Я тоже. Это говорит в пользу моего предположения.
– А вдруг все-таки Акватаун погиб без чьего-либо злого вмешательства, в силу геофизических причин, о которых предупреждало письмо?
– Нет, это невозможно, – убежденно сказал Имант Ардонис.
Трагедия Акватауна вызвала общую панику. Резко подскочила кривая транспортных катастроф. По стране прокатилась волна самоубийств.
Однако бурные события последних месяцев проходили
Вдова Гуго Ленца давно рассталась с коттеджем – он оказался ей не по карману. Рина снимала крохотный номер во второразрядном отеле. Она подумывала о том, чтобы вернуться к прежней специальности, но найти работу медика было непросто. Можно было обратиться к Оре Дерви – Рина была уверена, что Ора ей не откажет. Однако Рина приберегала визит в клинику Св. Варфоломея на самый крайний случай.
Из газет она покупала только «Шахматный вестник».
Из прежних знакомых виделась только с Имантом Ардонисом, и то изредка, раз и навсегда пресекши попытки к сближению. Их связывала, кажется, только память о Гуго.
Они говорили о Ленце, как о живом, вспоминали его привычки, любимые словечки, шутки. Ардонис рассказывал Рине, как продвигается работа по расщеплению кварков.
Однажды, едва Имант ушел, в дверь Рины осторожно постучали. Нет, это не был стук, – кто-то осторожно скребся в дверь. «Кошка», – решила Рина и толкнула дверную ручку.
Перед ней стояла знакомая приземистая фигура.
– Робин, – прошептала Рина.
Да, это был Роб – без нагрудного знака, помятый и какой-то увядший.
– Проходи, – сказала Рина и заперла дверь. Сердце ее забилось.
Робин еле двигался, словно в замедленной съемке.
«Энергия кончается», – догадалась Рина.
– Мне осталось существовать тридцать минут, – подтвердил Роб ее догадку.
Рина знала, что с этим ничего не поделаешь.
Существуют шариковые ручки, которые выбрасывают, когда паста кончается: ручки сконструированы так, что зарядить их снова невозможно.
Собратьев Робина выпускали по тому же принципу. Делалось это для того, чтобы робот в своем развитии не превзошел определенного уровня.
Правда, тратить свой запас энергии робот мог по-разному. В среднем запас был рассчитан на 70 лет.
Когда Робин исчез, Рина вспомнила, что его энергетического запаса должно было хватить лет на 50 нормального функционирования. Как же случилось, что Робин растратил энергию чуть не за год? Но времени оставалось мало, а Рине нужно было выяснить так много.
Стоя перед ней, Роб как бы застывал. Теперь он чем-то напоминал Рине Будду, статую которого они видели когда-то с Гуго в музее.
– Робин, кто убил доктора Ленца? – негромко спросила Рина.
– Я знал, что ты это
– Никто? – переспросила Рина.
– Никто. Он сам убил себя.
– Не понимаю…
– Вот, – сказал Робин, протягивая Рине истрепанную записную книжку. – Она принадлежала доктору Ленцу. Просмотри. Потом я отвечу на твои вопросы. Только поспеши – у меня остается 20 минут.
Рина принялась лихорадочно листать страницы, исписанные знакомым почерком Гуго. Формулы… Идеи опытов… Отрывочные фразы…
«…Удивительный способ обуздания кварков. Проверю сегодня же. Если моя догадка правильна, на расщепление кварков потребуется энергии вдесятеро меньше, чем до сих пор думали все, в том числе и мой дорогой Имант.
Попробую ночью, не хочу откладывать. Стоит, право, не поспать ночь, чтобы увидеть, какую рожу скорчит утром Ардонис, моя правая рука, когда узнает результат».
Дальше следовало несколько строчек формул.
«Опыт крайне прост, никого не хочу пока посвящать в него. Тем более, что годится прежняя аппаратура. Рина спит… Решено, лечу…»
Рина припомнила далекую апрельскую ночь, когда проснувшись, она не застала Гуго и ждала его, волнуясь, до рассвета, обуреваемая тревожными мыслями. А потом, угадав приближение его орнитоптера, возвратилась в спальню, легла и притворилась спящей…
Так вот куда летал он! Неисправимый честолюбец, нетерпеливый, импульсивный Гуго.
В этом весь Гуго – опыты, научная истина были для него выше всего. Как эти записи не вяжутся с рассказами Иманта Ардониса о последних месяцах его совместной работы с Ленцем! Вообще-то Имант не очень любил распространяться на эту тему, но во время последней встречи с Риной обронил такую фразу:
– Гуго до того, как ушел из жизни, сумел кое-чего добиться.
– Да, Гуго очень много работал в последние дни, – подтвердила Рина.
– Я имею в виду другое, – сказал Имант. Помолчал и добавил: – Не знаю, чем Ленц прогневил автора письма, угрожавшего ему смертью, в случае, если Гуго не выполнит его требования.
– Вы хотите сказать, что Гуго выполнил требования автора письма? – спросила Рина.
– Увы, даже перевыполнил, – вздохнул Имант. – Он столько напутал в последних экспериментах, или, говоря языком письма, так ловко зашвырнул ключи, что мы до сих пор и следа от них никак не отыщем.
– Тем не менее, вы ищете их?
– Днем и ночью.
– И найдете?
– Найдем.
– А если вам, Имант, пришлют гвоздику, как Гуго? – спросила Рина.
– Знаете, Рина, я обожаю цветы, – отделался шуткой Имант.