Заставь богов смеяться
Шрифт:
Вопрос прозвучал как нельзя кстати. Пригнувшись, они по очереди протиснулись в узкий проем и оказались на равнине, в низовье холма; за их спинами высились желтые стены Лабиринта.
— Бриг, ты зануда, тебе об этом говорили? — поскучнев, разочарованно протянул Смит. Эмили поперхнулась и с негодованием вскинула на него глаза. — Нам надо убраться с этого острова. Идем на причал, найдем корабль, направляющийся в Афины.
Эмили остановилась и, сложив руки на груди, посмотрела на него в упор.
— Что? — после небольшой паузы спросил он.
— Смит, у тебя есть деньги?
— Бриг, женское начало
Эмили пронзила Смита убийственным, как она надеялась, взглядом, и продолжила все тем же деловым тоном:
— Чтобы попроситься в качестве пассажиров на корабль до Афин, нужны деньги. Я молчу о том, что нас в таком виде даже слушать не станут. Так вот, Смит, я повторяю вопрос: у тебя есть деньги?
Смит с недоумением посмотрел сначала на нее, затем перевел взгляд на себя и чертыхнулся: выглядели они и в самом деле как последние оборванцы — изодранная и запачканная одежда, порванная обувь, грязь на лице и теле. В таком виде быстрее найдешь новые приключения себе на голову, чем решишь старые проблемы.
— Так я и думала, — кивнула Эмили. — Пойдем!
— Что ты намерена делать?
— Решать наши финансовые трудности.
***
— Агора, Бриг?
— А ты ожидал, что я приведу тебя в публичный дом? По-твоему, там проще раздобыть денег?
Смит поперхнулся, пару раз прочистил горло и впервые не нашелся с ответом.
Эмили понимала, что в чем-то сейчас перегнула палку, но ей надоело беспрекословно выполнять чужие приказы. Привыкнув принимать решения самостоятельно, она чувствовала себя не в своей тарелке рядом с проверяющим.
— Жди здесь, — негромко проговорила она. — Если любопытно, то можешь идти за мной, но держись на расстоянии. Учти, вместе нас видеть не должны.
— Есть, мэм! — отдал честь Смит и, несмотря на иронию в голосе, в его глазах разгорались любопытство и предвкушение.
«Мне попался удивительно покладистый проверяющий», — мысленно хмыкнула Эмили и ускорила шаг.
Агора Крита представляла собой средоточие городской жизни. Огромная площадь тянулась с севера на юг. На мощеной мостовой раскинулись здания гражданского самоуправления. Вдалеке возвышались величественные храмы с изящными колоннами (Эмили не стала рассматривать кому из ее коллег был посвящен алтарь, но была уверена, что точно не ей — Афина на Крите была не в почете). Справа скромно и как будто неловко примостилась спортивная арена — место состязаний и тренировок, за ней виднелось горделивое и масштабное сооружение — театр, едва ли не самое популярное место в городе.
Эмили проскользнула мимо фланирующих с важным видом философов и спешащих спортсменов, обогнула стайку молодых актеров в костюмах и котурнах, не то репетирующих, не то разыгрывающих какое-то представление, поднырнула в самую толпу состоятельных мужей с бородой в пол-лица, яростно обсуждающих какой-то памфлет, и оказалась в наиболее людном месте площади — городском рынке.
Рынок был поделен на «круги». Эмили попала в самую шумную его часть — в продуктовый ряд. Здесь голодной стайкой мелькали шустрые мальчишки, то тут, то там раздавались крики продавцов, нахваливающих свой товар и протесты покупателей,
Эмили сразу же поняла, что не прогадала с выбором. Народа здесь было ощутимо меньше, зато почти каждый прогуливающийся зевака принадлежал к состоятельной части общества. Эмили определила это в два счета: когда живешь так долго в Элладе, как жила она, начинаешь понимать, что о статусе человека говорят такие детали, как определенным образом уложенные складки на хитоне.
Эмили не торопясь осмотрелась, намечая жертву. Она уже много лет не занималась ничем подобным, но была уверена, что не утратила навык, неоднократно выручавший в детском доме.
«Это как езда на велосипеде: один раз научившись, уже не забудешь», — подумала Эмили и улыбнулась. В душе разгоралось давно забытое чувство азарта.
Отбраковав несколько вариантов, Эмили остановила свой выбор на дородной женщине средних лет, делающей покупки в окружении стайки слуг и рабов. Видимо, у нее было запланировано какое-то мероприятие, потому что покупок она сделала много и пока не собиралась останавливаться — многочисленные тюки тащили на своих руках молчаливые рабы; слуги услужливо вертелись рядом, суетливо руководя процессом и боголепно обращаясь к хозяйке за уточнениями. Та же отмахивалась от них, как от приставучих насекомых. Ей было жарко, она постоянно обмахивалась веером и поправляла опускающийся мягкими волнами с головы на шею шелковый шарф. В высокой прическе сверкали сразу несколько гребней, чьи драгоценные камни переливались на солнце и играли бликами. Толстые пальцы рук, унизанные кольцами, то и дело касались лоснящихся от жары щек, утирая пот, но не проверяли висящий на расшитом поясе небольшой кожаный мешочек…
Эмили решилась.
С каждым шагом она все больше ускорялась, а затем и вовсе побежала. Столкновение с дородной женщиной вышло шумным, театральным, с воплями, угрозами и извинениями. Увернувшись от кулаков слуг, Эмили виновато помогла подняться растянувшейся на полу женщине, неловко хватая ту за пояс. Впрочем, извиниться так и не дали: как только разглядели ее одежду и жалкий внешний вид, тут же подняли такой крик, что Эмили предпочла ретироваться.
Она уже миновала два ряда, когда в спину ударил полный ярости вопль: «Кошелек! Мой кошелек! Стража!», и пришлось рвануть от места преступления с еще большей прытью.
Сердце колотилось, как бешеное; агору Эмили давно миновала и теперь бежала по коридору из глиняных стен с проемами вместо дверей — жилому району, причем, судя по качеству кирпича, не самому престижному, а, значит, не самому безопасному…
«Черт, кажется, я свернула не туда…»
— Бриг, стой! Да стой же ты!
Эмили обернулась и, заметив несущегося за ней Смита, остановилась. Уперев руки в коленки, она поморщилась и перевела дыхание. Марафонский забег отозвался в обожженной ноге вспышками боли. Подняв голову, она рассматривала приближающегося Смита. И чем меньше шагов их разделяло, тем яснее Эмили видела расползающуюся по его лицу мальчишескую улыбку.