Заставь меня остаться
Шрифт:
Чувствовал, что после нашей ссоры с неё нельзя спускать глаз, напомнил об этом телохранителям. Встревожился из-за её остановки у банка, в котором купила валюту. Но ведь вещи она не взяла. Документы оставила. Просто поехала к стоматологу, так же?
А затем звонок. Вошла в туалет, и исчезла. Нашли практически сразу, и человека рядом с ней опознали. С ней был тот, кого я долго искал, на ком буквально помешался – её отец. И машина рядом.
Это взбесило до чертовой аритмии. Сбежать захотела? Выбрала его, а не меня? Не позволю!
И не позволил. Приказал утащить её, увезти
Выбор.
С этой мыслью я резко притормозил у ангара. Выбор, этот чертов выбор. Алика поймёт… или не поймёт? Нет, она не поймёт. Но я смогу солгать ей красиво – почему её увезли, почему её отец пропал. Даже если она уже знает причины моей ненависти, я смогу ей солгать. И она поверит. Сама захочет поверить в мою ложь, потому что так проще. Потому что женщины – таковы, они боятся смотреть в лицо правде.
Я убью её отца. Алика останется со мной. У нас будет ребёнок, семья…
В мыслях всё чётко – те самые воспоминания. И что бы я ни говорил Алике, они – мой груз.
Вошёл внутрь. Мы в промзоне на окраине. В ангаре за серыми бетонными стенами. Ангар огромный, пустой, грязный. В нём четверо. Нет, уже пятеро, ведь я тоже здесь. Да, нас пятеро.
Веснин спокоен. Я видел его всего пару раз в жизни, и запомнил четко – жесткого, волевого мужчину с колючим взглядом. Сейчас я вижу перед собой худого, постаревшего Веснина. Практически изможденного. Осанка уже не та, выправка… от неё остался лишь намёк.
А взгляд всё тот же. Колючий. Направлен этот взгляд на меня.
Он не скулит, не оправдывается. Он просто стоит, и ждет, пока я подойду. Знает, зачем мы здесь?
Разумеется, знает. И первое слово он оставил за собой.
– Моя дочь…
– В порядке, – перебил резко. – С ней всё будет в порядке.
– Хорошо. Убивать будешь? – усмехнулся он.
– Да.
– А разговор нужен? Рассказ? Я бил твоего брата, но пытал его другой. Не я.
– Я знаю, – не сдержался, сжал кулаки. Пытали Егора по приказу Веснина. – То есть, не пытал? Не приказал посадить Егора на стул, связать ноги, руки за спиной? Это не пытка – бить связанного парня? Впрочем…
Я замолчал. И не только я, говорить бессмысленно. Я не мечтал, я просто планировал этот день, эти кадры – я и он. И именно я должен его убить, это справедливо, разве нет? Не утихло. У Егора прошло, перегорело, а у меня нет – смотреть день за днем на брата, который раньше был спортсменом, душой компании, вот уже двенадцать лет сидящим в инвалидном кресле. Без шансов на семью, с потерянным здоровьем. Без будущего, только лишь с прошлым. А больше всего питало мою ненависть то, что Егор простил. Сначала горел, как я, а затем махнул рукой.
И всё эта мразь, стоящая напротив меня. Благодаря Веснину у Егора осталось лишь прошлое. Я имею право его убить, и я хочу этого.
Выбор, чертов выбор.
Я
Во рту желчь. Горечь. Выбор.
Протянул ладонь, и обхватил пистолет, отданный одним из моих людей. Какой, к черту, выбор может быть сейчас, если я сделал его давно?! Так будет лучше для всех. Я смогу освободиться, Алика… она жила без него год, она рассказывала об их отношениях. Тепло ей дам я. Алика не будет страдать.
«Сначала она захочет обмануться, – мысленно повторил я. – Захочет поверить мне, что бы я ни придумал в оправдание. И будет верить. Сколько? Год, два, пять лет? А что потом? Однажды ей надоест закрывать глаза на очевидное. И она припомнит. Докопается до правды, пусть даже и через десять лет рядом со мной. И что тогда?»
Смотрю на Веснина. Он молчит. Смирился, страха нет, предвкушения тоже. Он просто ждет, а я все крепче сжимаю в ладони оружие. И всё сильнее хочу выстрелить, палец подрагивает. Просто поднять руку, и шмальнуть в его сердце. Это секунда. Он захрипит, осядет на землю, и сдохнет. Без пыток, без боли. Главное – его не будет на этом свете. Одна чертова секунда…
И я потеряю Алику.
Вот в чем мой выбор. Потеряю, да. Рано или поздно, когда её затошнит от моего обмана, и самообмана.
Отпустить Веснина я не могу. Допустить, чтобы он общался с Аликой, отравлял её собой – тоже. Убить… убить тоже не могу. Черт. Хочу! Дико хочу, но не могу. Из-за неё не могу! Я бы сейчас рассмеялся как гребаный псих, это кромешный пиздец, но смех не идет.
Мне нужно домой.
А Веснин… я придумаю, что делать. Потом. Время есть. Пусть, сука, живет. Может, есть эта гребаная справедливость, о которой балаболят блаженные дебилы, и он сдохнет от какого-нибудь рака в ближайшие годы. Сам, без моей помощи.
Я просто вышлю его из страны. Запрещу общаться с дочерью, прилетать сюда. Пусть созваниваются раз в год. Этого хватит. А со своей ненавистью я привык жить. Алика мне дороже…
Горечь во рту ощущается все сильнее, меня сейчас вывернет от своих мыслей. От разочарования в себе. Столько ждать, столько, сука, лет, и поплыть из-за женщины!
– Пусть посидит пока, – прохрипел я, и протянул охраннику ствол. – Увезите.
Развернулся, успел сделать четыре шага к выходу, как услышал ненавистный голос:
– Раз уж ты решил не убивать меня, готов поделиться информацией…
А затем раздался выстрел. Хрип. Я развернулся, и успел увидеть, как Веснин оседает на пол.
А по груди его стремительно разрастается кровавое пятно.
Глава 5
13:42 Денис Шагуров:
«Привет. Хотел извиниться за навязчивость. Накатило, сорри. Оказывается, я романтик, представил, как буду рассказывать детям, что влюбился в их мамку ребенком, а затем встретил спустя годы. Захотелось вдруг чего-то настоящего, понимаешь? В общем, реально прости, что доставал и мешал твоим отношениям. Теперь можем просто дружить, если маньячиной меня не считаешь. Я уволился, и я в городе. Вернулся домой окончательно»