Заставь меня поверить

Стендере Лана

Остап безошибочно тормозит возле нужной двери, но ключ не вставляет в замок. Он звонит в звонок, раздаётся приятная музыка, за дверью слышатся шаги. Я задерживаю дыхание и закусываю губы, хочу развернуться и бежать отсюда куда глаза глядят. Но братец крепко держит меня за руку, не давая мне осуществить свой план. Глаза опускаю в пол и смотрю на носки своих туфель. Слышу звук открывающейся двери.

— Остап? — слышу удивлeнный возглас мамы.

Не успеваю толком зацепиться за мысль, что моя мама знает Остапа, как в следующую секунду слышу:

— Виктория? Боже, это правда

ты?

Брат заталкивает меня внутрь и закрывает за нами дверь.

— Здравствуй, Елизавета, — здоровается он с моей мамой.

Я вообще не понимаю что происходит. Откуда мама знает Остапа, а он её? Почему он так обращается к ней? Мыслей в голове миллион и нет никаких ответов. Старательно прятала взгляд, лишь бы не смотреть на ту, кто была мне матерью. Но стоять так дольше верх неприличия, поэтому поднимаю глаза и замираю.

Маму я помню замученной жизнью, с тусклыми волосами и потерявшими свой блеск глазами. Она выглядела как женщина, которая забила на себя и в свои почти сорок выглядела на все пятьдесят. Она была нездорово худой с серым цветом лица.

Сейчас передо мной стояла ухоженная, красивая, а главное цветущая женщина. Шоколадные волосы красиво обрамляли лицо, на щеках красовался очаровательный румянец, а её глаза сверкали как драгоценные камни.

Мама приложив свои ладони к сердцу смотрела на меня во все глаза.

— Какая ты стала красавица, — шёпотом проговорила моя мама.

Видно было что женщина хочет меня обнять, но я словно превратилась в статую. Не могла пошевелиться.

— Вика, воспитанные девочки здороваются, — шепчет мне на ухо Остап. — А ещё можно обнять маму. Кто-то должен сделать первый шаг.

— Здравствуй, мама — еле слышно произношу и тут она срывается и крепко обнимает меня.

Мама утыкается носом мне в шею и чувствую как её слезы стекают на мою кожу. Она так крепко меня сжимает, словно боиться что я испарюсь. Тело женщины сотрясала дрожь. Меня хватило ненадолго, через пару каких-то минут я и сама ревела.

— Ну поревели, пора и честь знать. Устроили потом. Сейчас соседи снизу прибегут жаловаться что вы их затопили, — прозвучал голос Остапа где-то у нас за спиной.

Мама отстранилась от меня, убрала руки с моих плеч. Обхватила ладонями моё лицо, большими пальцами стирая мои слeзы.

— Ну хватит плакать. Тебе идут только улыбки. Пойдём на кухню.

Остап не дожидаясь приглашения уже ушёл на кухню. Я разулась и прошла следом, а мама вошла последней. Только сейчас обратила внимание, что и квартира родителей стала выглядеть по-другому. Здесь тоже был сделан ремонт. Стильно, модно и очень светло.

Мама светилась на кухне готовя для нас чай. Поставила перед нами на столе вазочки с конфетами, печеньями и ещё какими-то сладостями. Как только чайник закипел, разлила по кружкам кипяток и передала их нам. Сама села рядом со мной и погладила рукой мою щеку. В её глазах стояли слeзы, готовые вот-вот сорваться.

— Девочка моя, как же мне стыдно перед тобой, — тихо заговорила моя мама. — Целых шесть лет я была тебе никудышной матерью. Упивалась своей болью, совершенно забыв что тебе нужна любовь и забота.

Я ждала этих слов, но была уверена что они не смогут

меня растрогать. Что теперь дверь в моём сердце для родителей закрыта. Но как оказалось это не так. Стоило увидеть свою прежнюю маму и сердце начало сбоить. А от её слeз, оно и вовсе замерло. Нет, я не смогла о них забыть.

— Я знаю, что нас с твоим отцом невозможно простить. Мы упустили слишком много времени. Слишком много важных событий в твоей жизни. Но может быть ты, хотя дашь нам шанс, маленький, но шанс на общение с тобой?

Миллионы раз прокручивала в голове этот разговор. Как я заявляю что они для меня умерли и гордо ухожу в закат. Но на деле, как оказалось, не могу быть такой жестокой с ними. Даже не смотря на то, что шесть лет жила без них. Но отвечать не тороплюсь, перевожу тему разговора.

— Почему за эти три года вы ни разу мне не позвонили? Было неинтересно где я и что со мной? — с укором произнесла я.

— Мы не могли.

— Интересно почему? — начинала злиться я.

— Ну твой дядя отправил нас на принудительное лечение от алкогольной зависимости. И это был далеко не отдых на курорте. У нас не было связи с внешним миром. Новости о нашем состоянии докладывали на прямую Михаилу. Мы пробыли там долго, почти полтора года. Выписали нас лишь удостоверившись что никаких рецидивов не будет. Затем к нам приехал Остап.

А ведь реально же был момент, больше года назад, когда Остап уезжал на несколько недель. Якобы для практики. Выходит он был здесь. Стреляю в него убийственным взглядом, а он лишь закатывает глаза.

— А дальше что?

— Дальше клуб анонимных алкоголиков. Спорт и долгая работа над собой. Остап пока был с нами, рассказал в мельчайших подробностях что ты пережила за последний год учёбы в школе. Он вообще нас не щадил и не подбирал слов. Но именно он был последним пинком, чтобы мы наконец начали жить как прежде. Но звонить тебе нам всё ещё было нельзя, но теперь чтобы не навредить тебе и твоему спокойствию.

Почему-то у меня нет зло ли ни на дядю, ни на Остапа. Они реально много для меня сделали. И делали это от чистого сердца. Странно что крёстная мне ни словом не обмолвилась о родителях, но может быть и ей запретили мне говорить.

— А где папа?

— Так рабочий день же в разгаре. В офисе он.

— А ты почему дома?

— Я в последнее время работаю в основном на дому.

Остап встал и вышел с кухни, проводила его взглядом и вновь перевела взгляд на маму.

— Почему?

Мама замялась подбирая слова.

— Потому что твой младший брат ещё совсем кроха, чтобы оставлять его на няньку, — сказал появившийся в дверях Остап.

Он держал на руках малыша. Судя по голубому цвету одежды это был мальчик. Очаровательный темноволосый карапуз с карими глазами.

— А вы похожи, — сказал Остап разглядывая нас обоих. — Хочешь подержать?

Я в шоке уставилась на маму. Она сидела белее мела. Наверное женщина думала что я брошусь её обвинять. Но у меня и в мыслях не было такого. На самом деле я всю жизнь мечтала о брате или сестрёнке, именно поэтому с таким трепетом относилась к Остапу. Я больше не была одна. А теперь у меня есть ещё и младший братик.