Заставь меня жить
Шрифт:
– Сириус, там Сириус!
– всё, что могу выдавить из себя, встретившись с недовольным взглядом. Шею обдаёт поток холодного воздуха из открытого сверху прохода, так контрастирующий с обжигающим дыханием огня снизу, профессор напряжённо хмурится, а потом вдруг выдаёт не терпящим возражений тоном:
– Уходи!
Пару мгновений смотрю на него, пока не понимаю смысл короткой фразы.
– Я с вами!
– порываюсь кинуться вниз, но врезаюсь в выставленную барьером руку Снейпа. Он хватает меня за грудки и со всей силы отталкивает назад, так что я едва не падаю
– Я сказал, уходи!
– зло выплёвывает он и, не дожидаясь ответной реакции, лихо разворачивается и бросается спасать Сириуса, но я успеваю вцепиться в его предплечье мёртвой хваткой, останавливая во второй раз. Профессор прошивает меня убийственным взглядом и явно собирается применить формулировку грубее предыдущей, но внушительная сила вибрации, похожая на землетрясение, прокатывается по всем вертикальным и горизонтальным поверхностям. Оранжевый свет в проёме на секунду перекрывается тенью, раздаётся дикий грохот, и я понимаю, что потолок вновь рушится.
– Не пущу, - хриплю, сжимая пальцы на рукавах Снейпа, и прихожу в ледяной ужас от осознания того, что произнёс. Профессору, по всей видимости, далеко до тонких материй, которыми занят мой мозг: он просто смотрит на меня, и от этого взгляда становится дурно. Пальцы сами собой разжимаются, и я отпускаю его, услышав лишь:
– Хоть раз сделай так, как я тебя прошу.
Снейп ныряет в проём, а я не могу пошевелиться, потому что перед взором стоит его лицо. Возможно, именно так выглядит человек, который смотрит на того, кто дорог, последний раз в жизни.
Новый мощный толчок встряхивает пещеру, потолок над головой разрезает трещина, и проём заваливает обломками. Кажется, я кричу, кричу во всё горло, и кто-то тянет меня за куртку наверх, ноги путаются на ступеньках и совсем не хочется уходить, но меня выволакивают на холод ночи - туда, где по-прежнему светят звёзды и толпятся Мракоборцы, среагировавшие на сигнал, наверняка посланный Ремусом. Именно Ремус выволакивает меня наружу - снова он, как тогда в Лондоне на площади Гриммо, когда я хотел броситься в горящий дом, где погибли родители.
Магглы исчезают в радиусе сотни футов, их видно лишь в конце площади, и уставшее сознание, будто между делом, извещает: особые чары, такие же, что окружают территорию Хогвартса. Люпин отходит к завалу, наблюдая за процессом расчистки, прошедшая мимо Андромеда касается моего плеча, пока я неотрывно смотрю на острые камни, перекрывшие проход, и не могу поверить в две вещи: что я на короткий миг забыл о крёстном, сказав Снейпу: «Не пущу», и что теперь они оба оказались там, внизу, под обломками.
Он не может. Мерлин, он просто не может. Не имеет чёртового права оставлять меня: ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо ещё. Он единственный, кому удалось вытянуть меня, растормошить, вернуть к жизни - и ради чего? Чтобы в одну ночь, когда весь ужас остался позади, взять и оставить меня?
Вот уж нет!
Сжав палочку в ладони, я решительно приближаюсь к проходу. Кто-то пытается остановить меня, схватив за локоть, но я вырываю руку и спускаюсь вниз, выглядывая из-за плеча высокого Мракоборца. Судя по всему, потолок
Окрылённый этой новостью, я взлетаю по ступенькам наверх, чуть ли не крича об удаче, и ещё трое волшебников подключаются к расчистке: они наколдовывают чары, удерживающие сохранившуюся конструкцию стен и потолка в целостном состоянии. Андромеда садится на бортик фонтана и взволнованно теребит край пальто, остановившаяся рядом Нарцисса опускает ладонь на плечо сестры и несильно сжимает его, дав понять, что она рядом.
Звук заклинаний становится громче, потолок, к счастью, остаётся на месте, и когда в завале появляется небольшой просвет, стоящий неподалёку Барти вдруг выхватывает палочку и спускается на несколько ступенек.
– А вдруг это Реддл выжил, - бросает он в ответ на вопросительную реплику Люпина, и все разом напрягаются, вспомнив про врага. Андромеда поднимается, следуя примеру Крауча, я тоже вскидываю палочку, но уже через пять секунд опускаю ослабевшую руку, когда замечаю в расширившемся проёме перепачканное лицо Сириуса. Ещё одним заклинанием он уничтожает оставшиеся обломки и выходит наружу под радостные возгласы волшебников, мои колени подгибаются, и я едва успеваю нащупать холодный бортик, когда вслед за крёстным показывается Снейп: уставший, взлохмаченный, в пыли, но живой.
– Гоменум Ревелио!
– слышу голос Ремуса, подошедшего к краю расчищенного прохода, ответившего однозначной тишиной: никому больше не удалось выжить.
Андромеда и Нарцисса обнимают Сириуса, он скашивает глаза вниз, на меня, ловя мою руку и крепко сжимая пальцы. Я сжимаю его ладонь в ответ, так остро ненавидя себя за секундный порыв, за то, что забыл про него, поставив жизнь одного дорогого человека превыше жизни другого, не менее важного человека.
Потому что нельзя сравнивать. Ни в коем случае нельзя.
– Потолок обрушился, отрезав нас от Регулуса и Тома, - устало выдыхает крёстный, отстраняясь от сестёр, - и заодно от Адского Пламени. Это стало нашим спасением, как и то, что уцелело лишь крошечное пространство перед самым выходом.
Крёстный похлопывает меня по щеке, и сёстры уводят его в сторону, потому что Андромеда хочет осмотреть его на предмет ранений, и она сделает это, как бы Сириус не упирался. Я провожаю их тёплым взглядом и поворачиваю голову к Снейпу: он только сейчас отходит от Ремуса, с которым до этого разговаривал, наверняка, о Реддле и Регулусе. Покачав головой, Люпин окликает начальника Мракоборцев: им предстоит решить, что делать с остальным завалом и пещерой в целом. Если кольцо и медальон наверняка уничтожены Адским Пламенем, то круглое помещение с зеркалом осталось нетронутым, а это значит, что у Реддла есть шанс возродиться.