Заставь меня жить
Шрифт:
Крёстный едва заметно вздрагивает, словно очнувшись ото сна, и направляет на меня взгляд, всё ещё затуманенный картинами прошлого. Потом неожиданно резко встряхивает головой, потревожив волну блестящих, ровно лежащих волос, медленно опускает вращающуюся сферу обратно.
– Моя двоюродная сестра Беллатриса.
Сириус улыбается, видимо заметив, как удивлённо вытягивается моё лицо.
– Гарри, нам тогда было всего по двенадцать лет. Она училась на факультете Слизерина, а я - в Гриффиндоре, но мы были одной семьёй. Каждое лето, вплоть до шестого
Он замолкает и присаживается на край подоконника, вглядываясь в серое небо.
– Потом я стал дружить с твоим отцом, а они - с Томом Риддлом, сейчас он более известен под именем Волдеморта. На шестом курсе между нами всё чаще возникало непонимание, со временем превратившееся в неприязнь и откровенную вражду. Я больше не мог жить в доме, где меня ненавидела даже собственная мать, всего лишь за то, что я дружу с полукровками и оборотнями - твоей мамой и Ремусом, соответственно. Поэтому я ушёл в дом твоего отца. И лишь спустя десять лет, когда моей матери не стало, а Белла и Нарцисса вышли замуж, я смог вернуться обратно. Теперь вы - Джеймс, Лили, ты, - вы моя семья.
– Сириус… - шепчу я и не знаю, что сказать ещё. Я никогда в жизни не слышал ничего подобного от него. Он редко признавался в своих чувствах, да оно и не нужно было, я всегда чувствовал его любовь и привязанность к моей семье. Точнее, он и есть один из членов нашей семьи, так же, как и профессор Люпин, как Северус Снейп. Даже тот же Питер Петтигрю, оказавшийся жалким предателем, тем не менее, многие годы входил в наше ближайшее окружение.
Крёстный, видимо, тоже понимает, что сейчас сказал столько всего, сколько не говорил за целую жизнь. Он запускает пальцы в волосы, несколько нервным движением откидывая их назад, и произносит с напускной живостью:
– Гарри, всё, что я сейчас сказал…
– Ничего страшного!
– я спешу перебить крёстного, вскакивая на ноги, и неловко тереблю его за рукав, внимательно наблюдая за движениями собственных пальцев.
– Тебе было необходимо сказать это. Сириус, пойми, нельзя держать внутри себя столько всего. Наверное, это так ужасно - иметь большую семью, прекрасный дом, и вдруг в одночасье потерять всё это. Я не представляю, как ты смог жить после этого…
Не поднимая глаз, я выпускаю мягкую ткань из пальцев и опираюсь ладонями на подоконник.
– Я бы не смог жить без родителей.
Я не уверен, расслышал ли меня Сириус, и произнёс ли я эти слова вслух, или они всего лишь пронеслись в моих мыслях. Груз вины пополам с чувством страха навалились на меня. Я отчётливо помню, что выкрикнул Петтигрю, прежде чем навсегда покинуть наш дом. Что найдется тот, кто сдаст с потрохами нашу семью, если, конечно, он сам уже этого не сделал. Сегодня убили ещё одну семью, которую я знал. Кто следующий? Мы?
Голова становится тяжёлой, словно я проспал часов двенадцать, кровь неприятно пульсирует в висках.
Крёстный присаживается на край стола, опустив сплетённые пальцы на колено, и внимательно вглядывается в моё лицо, словно желая докопаться до мыслей.
– Сириус, понимаешь, я чувствую себя таким…беспомощным. Нет-нет, я не жалуюсь, о себе я думаю не в первую очередь. Я думаю о маме и папе. Я боюсь, что с ними может случиться то же самое, что и с родителями Дэни, и я не смогу их защитить. Ведь они абсолютно ни при чём. В Пророчестве говорится об одном человеке, но никак не о целой семье.
Не знаю, что увидел Сириус на моём лице в этот момент, но он крепко сжимает моё плечо, словно удерживая от чего-то, не позволяя окончательно потеряться в чувстве страха.
– Гарри, ты очень храбрый и бесстрашный человек, и не пытайся отговориться. Да, это именно так, просто ты пока что сам ещё не знаешь, на что способен. Ты никому не позволишь забрать жизни твоих родителей. И помни - я всегда рядом, я также приложу все усилия для того, чтобы защитить тебя и нашу семью.
Я заглядываю в кристально чистую глубину синих глаз в обрамлении чёрных ресниц, смотрю на тонкие мимические морщины, на тронутые загаром высокие скулы. Потом просто обнимаю крёстного за плечи и шепчу одно слово: «Спасибо». Чувствую, как за моей спиной смыкаются сильные руки.
– Джеймс сказал мне, ты хочешь, чтобы новым Хранителем стал я?
– не без гордости произносит Сириус над моим плечом.
Я утвердительно мычу в ответ, он продолжает:
– Честно говоря, что я, что твой отец - мы оба были удивлены твоим выбором, - я отчётливо слышу улыбку в голосе крёстного.
– Почему это?
– Ну, понимаешь, учитывая последний…инцидент, - он отстраняется от меня и недвусмысленно пожимает плечами.
Я хмурюсь и, потерев пальцами подбородок, спокойно отвечаю:
– Сириус, я же сказал. Я не желаю видеть стычки между близкими мне людьми. Притом, возмущение отца было абсолютно необоснованным.
– Но Гарри…
Крёстный не успевает договорить, потому что в комнату заглядывает Гермиона. Её лицо слегка раскраснелось, и вообще у подруги такой потерянный вид, что мне сразу становится не по себе.
– Гарри… В Хогсмиде… Профессор Дамблдор…
Я быстро пересекаю небольшую комнату, аккуратно беру Гермиону за плечи и как можно более твёрдо произношу:
– Герми, что случилось?
Она сдувает упавшую на лицо прядь волос, поджимает губы, закрывает глаза. Делает пару глубоких вдохов, возвращая самообладание. Я терпеливо жду.
Когда она вновь смотрит на меня, уже нет и следа от того состояния, близкого к панике, лишь голос немного дрожит.
– Профессор МакГонагалл прислала сову со срочным сообщением. На Хогсмид напали Пожиратели Смерти. Дамблдор, Люпин, Снейп и многие другие отправились туда. Гарри, директор не успел перенастроить защиту дома…