Заставь меня жить
Шрифт:
– В Азкабан, наверное, куда же ещё, - хмыкает Фрэд, пожимая плечами.
– Что прямо вот так сразу, без суда и следствия?
– удивляется Рон.
Гермиона что-то отвечает ему, но её голос перекрывается коротким взвизгом Питера и последующим отчаянным монологом:
– Меня-то вы схватили, но среди вас есть ещё один Пожиратель Смерти! Так что не я, а он предаст Поттеров, он заманит их прямо в цепкие лапы моего Повелителя!
Петтигрю заливается хриплым смехом, мракоборцы замирают, вопросительно оглядываясь на Кингсли.
– Хватит твоих дешёвых представлений, Питер! Уведите его!
–
– Нет, постойте!
Мы с друзьями одновременно поворачиваемся на голос моего отца. Он взволнованно ерошит волосы, пересекает пространство кухни и склоняется над теперь уже бывшим другом.
– Кого ты имеешь в виду, Питер?
– с опаской спрашивает отец у Петтигрю.
Тот довольно ухмыляется и многозначительно кивает в сторону Снейпа. Отец замирает, поражённый неожиданной новостью, пару мгновений вглядывается в лицо друга, что-то спрашивает у него, понизив голос до шёпота. С такого расстояния, плюс из-за нарастающего гула множества голосов, мы с друзьями не можем расслышать его слов.
– Я сказал, уведите его!
– повторяет Кингсли, вновь взмахивая рукой, и на этот раз мракоборцы подчиняются.
Я снова отыскиваю взглядом маму, но она не замечает моего внимания. Её глаза закрыты, веки подрагивают, а губы поджаты. Изящные пальцы путаются в складках тонкой кофты.
Только сейчас до меня, наконец, доходит то, как болезненно она переживёт утрату, пожалуй, своего самого близкого друга, каким для неё является Снейп. Сам профессор вновь стоит в отдалении от всех, словно и не замечая всеобщего внимания к своей персоне. Прищуренные глаза и лёгкая сутулость, столь непривычная для зельевара, наводят меня на мысль, что его опять беспокоит какая-то болезнь.
Я чувствую, как чьи-то пальцы впиваются мне в локоть. Это Джинни. Я накрываю её ладонь своей, успокаивающе поглаживая тонкие пальчики.
Когда стихает взволнованный гомон голосов, Дамблдор выходит вперёд и отчеканивает непреклонным тоном:
– Некогда профессор Снейп действительно принадлежал к числу Пожирателей Смерти, но уже довольно-таки долгое время он честно служит на стороне света. К тому же, он был полностью оправдан Визенгамотом, и любые доводы о его тёмном прошлом теперь бессильны.
– Ложь!!!
Всё происходит слишком быстро. Отец молниеносно вскидывает свою волшебную палочку, посылая заклятие в Снейпа. Яркая вспышка на миг озаряет кухню, заставляя всех зажмуриться, раздаётся несколько вскриков.
– Джеймс Поттер!!!
– гремит профессор Дамблдор, совсем точно так же, как пару часов назад в комнате с фамильным древом, и взмахивает своей палочкой.
Очередная яркая вспышка озаряет помещение, вызывая ещё пару женских вскриков. Магия волнами расходится в стороны, легонько покалывая кожу и шевеля волосы, а когда всё стихает, я раскрываю глаза и не могу сообразить. Как это я сумел оказаться возле директора? И когда я достал свою волшебную палочку? Причём, направленную на… о, Мерлин! На собственного отца!
Я роняю руку и хочу сгореть со стыда перед папой, с непониманием взирающего на меня.
Хотя, это ещё что. Вот когда я неожиданно слышу прямо сзади себя тихое: «Поттер», произнесённое с вопросительной интонацией, вот тогда я всем своим существом
Я медленно поворачиваю голову в сторону Дамблдора, с ужасом читаю на его лице выражение полнейшего замешательства и капли интереса. Это ещё что, директор, ваше замешательство в сравнении с моим собственным - пустяки. И ещё я упорно избегаю встречи со взглядом Снейпа, хотя замечаю боковым зрением, как неотрывно он смотрит на меня. Да я бы многое отдал, чтобы узнать, какие чувства испытывает сейчас профессор, осознав, кто кинулся его защищать.
Друзья застывают, как изваяния, на лице Рона словно написано: «Гарри, ну ты и дурак!»
Нужные слова сами собой приходят на ум.
– Я не желаю, чтобы в этом доме вершилось насилие.
– Гарри прав…
Большинство присутствующих поворачивает головы в сторону профессора Люпина. Он подходит ко мне и опускает ладонь на моё плечо.
– Если мы перестанем доверять друг другу, то это сделает нас ещё более уязвимыми. А это только сыграет на руку Тёмному Лорду.
Боже, спасибо-спасибо-спасибо! Мне хочется буквально расцеловать Ремуса за удачное вмешательство. Вместо этого я лишь коротко киваю профессору.
Дамблдор призывает всех вернуть самообладание, потому что пора начинать первое собрание Ордена Феникса, который, как оказалось, организован самим директором в целях борьбы с Волдемортом и Пожирателями Смерти.
Рон как-то косо поглядывает на меня в течение всего собрания. Удосужился я сесть напротив него…
Зато многие одаривают меня такими обескураженными взглядами, и всё, что я могу сделать - это потупить взор и возжелать слиться с цветом обоев. Чувствую, по окончании собрания меня ожидает полный разбор полётов и допрос с пристрастием от друзей.
Мысли выруливают в неприятном направлении, как только на глаза мне попадается отец, сидящий в другом конце стола. Он ни за что не простит меня…
Сириус искоса поглядывает на меня и что-то шепчет отцу на ухо. Тот отмахивается и бросает короткий взгляд в мою сторону, но как только замечает моё внимание, тут же прячет лицо за ладонью. Но я успел заметить, в какой горькой усмешке скривились его губы.
Сначала это поражает меня. Я ожидал увидеть разочарование, обиду, даже злость, но никак не усмешку. Вдруг до меня доходит.
Собственный сын кинулся защищать твоего школьного недруга…
Слух отключается, голос о чём-то говорящего Дамблдора доносится до меня словно издалека, и мне грозит погрязнуть в самобичевании, как вдруг свистящий шёпот Невилла возвращает меня к реальности:
– Послушай, это очень важно.
Я переключаю внимание на Дамблдора.
– …В Хогвартсе учится пять молодых волшебников, подходящих под описание Пророчества. Ответственность за сохранность их жизней лежит на моих плечах. Все семьи, попавшие в группу риска, поменяли место жительства. Четверо из новых домов, в том числе дома Поттеров и Лонгботтомов, уже находятся под защитой заклятия Фиделиус, а все присутствующие здесь посвящены в Тайну. Но в свете последних событий Поттеры должны выбрать нового Хранителя, и я перенастрою чары на него.