Заставлю вспомнить Русь...
Шрифт:
— Прикажи не тратить напрасно огонь, — тронул он Петра за плечо. — Завал пуст.
Комес недоверчиво посмотрел на Василия:
— Пуст? Сомневаюсь. Час назад варвары отбили здесь подряд, три мои атаки.
Василий не мог упустить удобного случая задеть самолюбие подчинённого.
— Возможно... однако это было час назад. А сейчас славян нет, оказать сопротивление некому, и ты наконец-то сможешь отбить у них укрепление. Торопись, не упускай возможность одержать победу.
Никогда не отличавшийся живостью ума, комес не смог понять вложенной в слова Василия издёвки.
— Верю в твою проницательность, спафарий, — напыщенно произнёс
Василий с жалостью посмотрел на Петра, с безразличным видом махнул рукой.
— Веди.
Спафарий наблюдал, как комес лихо осадил коня перед головной центурией, крикнул нечто воинственное легионерам, с мечом в руке во весь опор помчался на завал. Вздыбил скакуна перед краем рва, а изломанная линия стрелков, продолжая на бегу обстреливать вражеское укрепление, перемахнула через ров и в следующий миг, не встречая сопротивления, с торжествующими криками взлетела на верх завала. Василий не стал смотреть, как спешившийся комес повёл когорты по сменившей дорогу пешеходной тропе к вершине.
Съехав с обочины дороги в лес, он плотнее закутался в плащ, прикрыл глаза и так, отрешившись полностью от происходившего, замер в седле. Василий предчувствовал, что начавшийся день обещал быть насыщен событиями, и не хотел упустить ни одной минуты, которую можно было использовать для отдыха. В этом положении застал его вернувшийся с вершины горы комес Пётр. Он вновь был верхом.
— Спафарий, гора пуста. Мы не обнаружили на ней ни одного варвара.
Вид у него был такой, словно его только что вытащили из проруби. Глаза виновато метались по сторонам, левая рука мяла зажатые между пальцами поводья. Василий с нескрываемым презрением посмотрел на Петра:
— Я давно уже догадался об этом. Признаю собственную вину: почему-то решил, что ты и стратиг Иоанн научились в конце концов думать и поступать как подобает истинным полководцам. Но вы ещё не доросли до этого, вас нельзя оставлять одних ни на минуту, каждого надобно держать возле себя на привязи.
На сей раз его оскорбление достигло цели. Щёки комеса заалели, он со злостью дёрнул повод так, что жеребец взвился свечой.
— Спафарий, не мы загнали варваров на эту гору, они по собственной воле пришли на неё. Потому что задолго до появления в бухте ладей облюбовали её для предстоящего отступления, для чего заранее построили в нужных местах укрепления, сплели и сбросили в пропасть лестницы из сыромятных ремней. Пока один из нас обдумывал, уничтожить их в бою либо уморить голодом, а другой развлекал варваров ложными атаками, они спокойно спустились на дно ущелья, чего мы никак не ожидали, и ушли без помех в горы. Так что не мы устроили им ловушку, а они нам, — с явной ехидцей закончил он.
Хотя в словах комеса была изрядная доля правды, Василий привык признавать собственные ошибки лишь перед начальством, но никак не перед подчинёнными.
— Тебе было приказано непрерывно атаковать варваров, не давая им ни минуты для передышки. Если бы ты так поступил, они не оторвались бы от наседающих легионеров, поэтому часть их не смогла бы спуститься в пропасть. А если бы стратиг выслал конников вокруг горы сразу после моего приказа, его разъезды обнаружили бы беглецов на дне ущелья ещё до того, как им удалось укрыться в горах. Однако вам обоим не только не дано мыслить самостоятельно, вы не можете даже с толком исполнить уже полученные приказы.
Василий увидел, что собеседник снова открыл рот, чтобы возразить, и решил прекратить разговор. Как
— Хватит об этом, — примирительным тоном сказал Василий и первым улыбнулся комесу. — Просто славяне оказались немного умнее, нежели мы предполагали, и на этот раз сумели уйти от смерти. Мы же должны сделать из допущенных ошибок правильные выводы и не повторять их в дальнейшем. Теперь вели центурионам собрать легионеров и отвести в лагерь. Дай им до обеда отдыха, а вечером со стратигом приходите в мой шатёр. Мы должны сообща решить, как скорее уничтожить варваров на суше и море.
Всю обратную дорогу к лагерю Василия мучил вопрос: почему и болгарский лазутчик, и стратиг Иоанн говорили ему о десяти — одиннадцати центуриях славян, принимавших участие в событиях у бухты и на седловидной горе? Откуда именно это число, если по подсчётам самого спафария варваров должно быть вдвое больше? Правда, на берегу и в ущелье он не видел ни одной убитой или раненой вражеской лошади, не слышал, чтобы кто-либо из легионеров видел хоть одного всадника противника. Выходит, варвары ещё до боя, прекрасно зная его исход и желая сберечь коней, отправили их обратно в горы. Хорошо, пусть с лошадьми ускакало полсотни коневодов, табун для верности охраняет ещё столько же воинов, однако и в этом случае только одних встречавших должно быть не менее пяти центурий! Только встречавших!
Теперь о приплывших. Он собственными глазами насчитал двадцать восемь русских ладей, а это ещё полторы таксиархии. Так почему болгарин и стратиг настаивают на числе в десять центурий? Неужели часть славян смогла уйти в горы другим маршрутом? Но каким и когда? Почему их никто не обнаружил? Как важно ему знать истинное число врагов на берегу.
Сколько ни ломал Василий голову, он так и не смог найти приемлемый ответ. Решение пришло совсем с другой стороны. У ворот лагеря его поджидала группа конных, среди которых спафарий издали заметил друнгария. По его виду и тону, которым он приветствовал Василия, тот сразу догадался, что ничего хорошего он сейчас не услышит.
— Спафарий, — начал друнгарий, когда Василий на его длинное и пышное приветствие едва заметно кивнул головой, — по твоему приказу мои корабли не выпустили из бухты ни одной русской ладьи. Если здесь твой мудрый замысел блестяще удался, то в другом месте славяне смогли добиться своего. Этой же ночью часть их судов пристала к берегу и высадила пятнадцать центурий воинов. Наш флот, о светлый спафарий, из-за малочисленности ничем не смог помешать им...
— Где и когда это случилось? — спросил Василий, не дослушав друнгария до конца.
— Они начали высадку сразу после полуночи в сотне стадий от места, где мы сейчас находимся.
— Почему ты говоришь о полутора таксиархиях? Считал их?
— Их сосчитали дозорные стратига Иоанна, что затаились в секретах по всему побережью. Варвары высадились так быстро, что успели уйти в горы прежде, чем к дозорным подоспело подкрепление.
— Где эти ладьи теперь?
— Не знаю, спафарий, — виновато опустил голову друнгарий. — Русы отошли от места высадки на двадцати ладьях. Однако сейчас они без раненых и больных, сыты и полны сил, поэтому легко ускользнули в темноте от моего единственного дромона и двух хеландий, которые, опасаясь русое, не посмели подплыть к ним близко.