Застеколье
Шрифт:
Унгерн, наблюдавший всю ситуацию как бы со стороны (но, думаю, умудрялся держать на контроле и тех и других) решил вмешаться.
– Хозяин, тебя как звать?
– Алишером… Можно, Аликом.
– Вот что, Алишер… Вижу, парень ты не плохой. Дальнобойщиков твоих никто не обижает. Разрешаю посмотреть, как там у тебя в кафе. Даю ровно пять минут. А потом – забираешь своих парней и исчезаешь. Иначе, придется и вас «окучить». А еще – СЭС вызови.
– А СЭС зачем? – испугался хозяин.
– Крысы у тебя бегают, –
Спорить с большим начальником Алишер не рискнул. Повернувшись к нам, генерал хмыкнул: – Вторую крысу за ночь встречаю!
Ну, все в этой жизни бывает. Подумаешь, крыса.
От придорожной «харчевни» мы отъехали через час. Пока пришла машина с опергруппой, пока писали рапорта и так далее, короткую ночь сменил рассвет…
Генерал, будучи не в настроении из–за волокиты и мокрой одежды мрачно поинтересовался:
– Леонид, «заначка» всё там же?
Не дожидаясь ответа, вытащил из–под сиденья армейскую фляжку. Откупорив – в кабине стало нечем дышать из–за мерзкого запаха – сделал основательный глоток и протянул мне. Я, пытаясь не дышать, оттолкнул баклажку.
– Не ладно что–то с майором, – проговорил Унгерн и убрал фляжку. – Ты ведь и в забегаловке не пил, так?
– Сам виноват, господин генерал, – вяло улыбнулся я. – Делаешь подчиненным замечание, а они установку ставят. Вот, результат…
– Неужели, пить бросил? – с сомнениемпокачал генерал головой.
– Посмотрим… – отозвался я, пытаясь открыть форточку. Но ни рукоятки, ни кнопки не было. – Леонид, можно форточку открыть?
Водитель–майор мой вопрос проигнорировал. В зеркале я опять увидел его глаза. Впечатление было такое, что я крепко досадил этому парню. Или – сильно не нравлюсь. Я не стал просить второй раз, но сам Унгерн догадался:
– Открой ему… Чувствую, закодировался.
Приказа генерала водитель ослушаться не мог, стекло поползло вниз, а я с наслаждением стал вдыхать ароматы, еще не испорченные выхлопными газами.
– Что, болезный, легче стало? – поинтересовался Унгерн. – Как ты теперь жить–то будешь?
– Переживу, как–нибудь, – отмахнулся я. – Вы бы, господин генерал, сказали лучше, зачем из–за какого–то «ТТ» сыр–бор разводить?
– Ну, как тебе сказать, – почесал генерал переносицу. – Нельзя же было пройти мимо очевидного факта. Ношение огнестрельного оружия и прочее…
– Опять в секреты играем? – усмехнулся я.
– Перехвалил я тебя, – сокрушенно покачал головой генерал и пояснил: – Думал, перестал господин Кустов вопросы начальству задавать. Ан, нет. Задает!
– Практическое занятие по психологии, второй курс пединститута. Если ребенок обманывает, он чешет нос, затылок… – усмехнулся я.
– Ладно, психолог, – не сдержал улыбки Унгерн. – Про нос – я и сам прекрасно знаю. А вообще, не бог весть какой секрет, но зачем тебе? Что изменится от того, что я расскажу, что недавно,
– Не иначе, генерал, проведя беглый опрос, выяснил, что девушка взяла «тотошку» у какого–нибудь прапорщика, которому поручено было охранять склад.
– Почти. Только, не у прапорщика, а у целого полковника. Ну, легче стало?
– Значительно, – кивнул я. – Главное, что я понял, что ничего не понял…
– В смысле?
– Да в том смысле, что я уже ничего не понимаю – в каком отделе я работаю, чем мы занимаемся. И вообще, почему генералы должны выполнять рядовое задание?
– Ну, работаешь ты, не в отделе, а в управлении. Это первое. Второе – занимаемся мы – извини, за пафос – тем, что родина прикажет. Подробнее – в Интернете посмотри…
– Смотрел, – вздохнул я. – Но так и не понял, к чему наше управление относится. К какому направлению – контрразведывательная деятельность, борьба с терроризмом, с преступностью; разведывательная деятельность, пограничная деятельность… Что там у нас еще? А, обеспечение информационной безопасности!
– Поразмышлял бы внимательнее, то понял бы – что мы всеми этими направлениями и занимаемся. И другие департаменты и отделы – тоже. Если вышел на что–то важное, отмахиваться нельзя – мол, не мое. Все, что попадется – все мое! Другое дело, что у каждого отдела или управления есть еще и свои собственные задачи.
Мы замолчали. Унгерн откинулся на спинку и задремал. Я, рассеянно глядел на дорогу и, время от времени ловил на себе все тот же неприязненный взгляд майора Пономарева. Ну, что же делать. Не глянулся человеку, бывает.
Миновали Ярославль. Я был в этом старинном городе один раз, очень давно. Теперь, проезжая мимо, всякий раз давал себе слово приехать, побродить по улицам, поглазеть на Кремль и камень, возле которого князь убил медведицу, но все как–то недосуг. Дорога шла лесом. Тут и там попадались знаки, предупреждающие о чрезмерной «лосиности» здешних мест. Водитель сбавил скорость – и, резко ударил по тормозам – дорогу переходила парочка – лось (лосиха?) и лосенок.
– Сохатые? – спросил проснувшийся генерал.
– Извините, товарищ генерал… – посетовал водитель. – Разрешите выйти покурить?
– Сходи, – разрешил начальник, смеживая веки.
– Кустов, пойдем…
Прозвучало, как – «пойдем, выйдем…» Я вздохнул и открыл дверцу. Мы, не сговариваясь, зашли за машину.
– Дай прикурить, – попросил майор, вытаскивая пачку. Сунув сигарету в рот, протянул мне левую руку.
Усмехнувшись, я положил зажигалку на багажник. Она тоненько звякнула, а майор покачал головой: