Застеколье
Шрифт:
– А что, мысль, – загорелся я. – Можно куда–нибудь жену с дочкойотправить. Скажем – в ту же Чехию!
Я вспомнил, как мы с женой ездили в Чехию. Чтобы не плутать и не искать место сбора группы, гостиницу заказали в самом центре Праги. Вышло немного дороже, зато под боком была Пороховая башня, Вацлавская площадь, Королевская улица. Легкая дымка над утренней Влтавой, красная черепица крыш, узкие улочки, словно сошедшие со старинных гравюр и, самое главное – Карлов мост, по которому можно бродить часами, любуясь старинными статуями, купаясь в разноголосой
А Чешский Крумлов – этакий «городок в табакерке», созданный людьми и временем на петле Влтавы, с его каменными лабиринтами улочек! Дракон, охраняющий древний Локет и два гнома. Карловы Вары, с их источниками. Старинные замки – целые и лежащие в руинах, где от каждого камушка веет Крестовыми походами и гуситскими войнами. Помнится, мне даже предложили купить замок за номинальную стоимость – за один евро. Правда и сам замок был «номинальным» – куча щебенки. Возможно, я бы купил, но по условию покупки новый владелец обязан был вывезти камни, так как хозяин, в чьем огороде располагался «замок», мечтал разводить цветную капусту…
Чехия – настоящая Мекка для любителей пива. Но для таких, как я, кто пиво не уважает и не пьет, есть огуречный лимонад. А чешская кухня меня немного разочаровала. Хваленая «утка по старочешски» оказалась слишком костлявой, а «вепрево печево» – неподъемным для моего желудка. Парни, которые жарили толстую свинью, продавали порции по четыреста грамм, а мне при всем желании было столько не съесть.
– Чехия – вариант, – ворвался в мои воспоминания генерал. – Страна красивая. Одно плохо – русских там много. Карловы Вары, вроде бы, наполовину нашими скуплены.
– А где наших нет? – хмыкнул я, вспоминая русских продавцов в Дрездене и Вене. – Куда не плюнь, везде русские.
– Хохлов тоже хватает, особенно – хохлушек, – хохотнул Леонид, забывший о маске сдержанного солдафона. – Все шлюхи тамошние из них.
– А что им делать после евроинтеграции? Как могут, так и работают,– заступился Унгерн за девушек.
– Ну, их и до интеграции хватало, – хмыкнул я. – Я в Праге года за два до всяких Майданов был. Помнится, спустился покурить, а мне девица глазки строит. Я ей – «Руссо туристо…», а она, со вздохом: «Облико морале». Оказывается, хохлушка из Винницы. Поболтали немножко.
– Нужно соблюдать политкорректность, – наставительно произнесгенерал. – Нельзя называть украинцев хохлами.
– Виноват, – быстро покаялся я. – Буду называть хохлов украинцами, а негров – афроамериканцами.
– А в девяностые, помнится, наши бабочки везде порхали, – вздохнул Леонид. – Хоть в Праге, хоть в Гааге.
– А ты когда успел? – удивился генерал. – Ты, вроде бы, всю жизнь невыездным был?
– Н–ну, товарищ генерал, земля слухом полнится, – уклончиво ответил Леонид. – Я же газеты читаю, телевизор смотрю, выводы делаю.
– А, точно, – кивнул
Меня слегка позабавили игры в секретность, но отнесся к ним с полным пониманием и искренним уважением. Генерал биографию подчиненного знать обязан, а вот мне это совсем даже и ни чему. В конце– концов, какое мое дело, где был и что делал майор Пономарев в девяностые годы двадцатого века? Возможно, числился при каком–нибудь посольстве третьим секретарем или старшим диспетчером гаража. Кому он галстуки в бензобаки засовывал, или что–то серьезнее – никто и никогда не узнает. А так, вроде бы – намекнул Леонид, но в тоже время ничего не сказал. А жаль… Я бы, наверное дополнил книгу познавательными примерами из опыта нашей разведки. Можно бы самому придумать, но читатель не поверит.
– Чехия – это здорово, но туда сейчас ехать не стоит, – опять прервал мои размышления генерал. – Пожалуй, стоит отправить твоих девушек в Сербию. Места красивые, а на море захотят – Черногория рядышком.
– Почему в Сербию? – спросил я. Потом догадался: – Чтобы визу не делать и не светить? Паспорта, как я понимаю, чужие будут?
– И это тоже, – кивнул генерал. – И еще – есть у меня с сербами кое–какие «подвязки». Попрошу по старым каналам, присмотрят за девушками. Скажу – мои родственницы. Сербы – это единственные, кто русских никогда не предавали и не продавали. И теперь – не кинут и не продадут.
– Может, паспорта им на вашу фамилию сделать? – предложил я.
– Нет уж, не стоит, – помотал головой генерал. – Мне фамилией с хорошими людьми поделиться не жалко, но фамилия у меня засвечена.
– Со времен гражданской войны, – пошутил я.
– Ну, это–то само –собой, – вздохнул генерал. – Мне этой фамилией кто только в нос не тыкал. Два раз хотели отчислить. А уж когда у Пелевина «Чапаев и пустота» вышли, где про барона Унгерна было и белого слона, то все, тушите свет!
– Я до сих пор удивляюсь, почему вы фамилию не сменили, – сказал я.
– Ну, если отец и дед не сменили, а им потяжелее пришлось, чем мне, почему я должен ее менять? – пожал плечами генерал. – С другой стороны – польза была. Немцы за своего принимают, евреи, а иногда и венгры.
– А венгры при чем? – удивился я.
– Унгерн, в переводе с немецкого, означает – венгр, – пояснил генерал. Обернувшись к водителю, сказал: – Леонид, понял задачу? Сходишь к полиграфистам, сошлешься на мой приказ. Фамилию любую поставишь.
– Понял, – кивнул майор. – А имена и все данные?
– Так лучше прежние оставить, зачем к новым привыкать? – усмехнулся я. – От меня что–нибудь требуется? Фотографии, данные?
– Ничего не нужно, – отмахнулся Унгерн. – Ты, самое главное, жене позвони, объясни ситуацию. Кстати, трансферт до Шереметева мы обеспечим.
– Бронированный? – не удержался я от глупого вопроса, на который мой генерал никак не отреагировал.
– Олег, а ты все–таки расскажи, как тебе удается приборы обнаруживать? – задал–таки Леонид тот вопрос, на который мне не хотелось бы отвечать.