Застенец 3
Шрифт:
Вельмар торопливо кивнул.
— И когда Император приблизит меня к себя, когда вернет из опалы, скажем, я разорву один из этих досадных векселей. Мне кажется, это будет весьма честно и справедливо.
— А остальные? — дрогнувшим голосом спросил Вельмар.
— Для остальных нужно оказать другие услуги. Но не волнуйтесь, Илья Викторович, за ними дело не станет.
Максутов решительной походкой направился к выходу, но был остановлен внезапным вопросом. Неожиданным, и в какой-то мере даже смелым.
— Игорь Вениаминович, Вы говорили, что у всех есть свои слабости. Какая Ваша?
—
Глава 20
Что может быть лучше полета в ночи на иномирном жеребце со змеиной мордой? Когда стоит снять Сферу Неприятия, как морозный воздух начнет трепать за щеки. Когда смотришь вниз и благодаря затянутому плотной пеленой небу видишь лишь разлитую черную гуашь вместо полей, лесов и рек. Когда из-за отсутствия хоть чего-то нового начинаешь клевать носом, рискуя свалиться вниз.
Что может быть лучше полета в ночи на иномирном жеребце? Да что угодно. Мягкая кровать, горячий жирный ужин, теплая компания друзей. Список будет настолько длинным, что не хватит и часа, чтобы все перечислить.
Однако в чем был важный и существенный плюс — наше путешествие оказалось безопасным. Так уж повелось, что ничто человеческое вторгшимся тварям не чуждо. Даже они зависели от лунных фаз. Потому ночью, как правило, старались отдыхать.Что мне, само собой, было лишь на руку.
Кьярд бодро врубил «навигатор» и бежал к своему бывшему дому. Точнее, к месту, где ранее квартировался. Меня подобный автопилот невероятно обрадовал. Разве что приходилось приглядывать за состоянием боевого коня, как советовал Миша Хромой. И оказалось, что делал я это совсем не зря.
Не знаю через сколько часов, по мне, так мы летели уже целую вечность, Васька стал оступаться. Конечно, звучит это забавно — кьярд, скачущий по воздуху, и оступился. Однако было именно так. Я прислушался к его состоянию и понял, что он устал. Дождался, пока месяц на мгновенье выглянет из плотной завесы облаков и увидел неплохое место для приземления у какой-то маленькой речушки. Туда Ваську и направил.
Уже на земле дал сначала отдышаться, а после напоил водой из речки, прибавив ко всему тушку кролика. А сам то и дело его поглаживал.
Обычно людям, проведшим большую часть жизни на твердой земле и по каким-то причинам вынужденным выйти в море или взлететь на самолете, на привычной земле нравится больше. Вот и я думал, что отношусь к таким же. Стоит хотя бы вспомнить первый полет на Ваське.
Однако именно сейчас внутри родилось смутное беспокойство. Внизу было явно небезопасно. Я ощущал это кожей. И громкий звук вдалеке, похожий на резкий хлопок, лишь подтвердил мои опасения.
Васька угрюмо взглянул на меня, но я и сам понял — Разлом. Все правильно. По идее, магия в этот мир уже проторила дорожку. Потому и продолжала вести сюда всех остальных мигрантов.
Не знаю, что они тут делали. Искали пропитания, наверное, хотя это и стало уже довольно сложной задачей. Если идти приходилось далеко, к примеру, редкая тварь доберется до Самары, где для них находился мясной склад
— Не дергайся, — сказал я кьярду. — Еще далеко. Отдыхай.
Вот, тоже интересно. Я был полностью уверен, что где-то на западе случился Разлом. Можно даже сказать, интуитивно догадывался, сколько там выползло тварей. Более того, каких именно. Материальные создания среднего порядка, вроде тех бестий, которые уже посещали город.
Ну да, скольких тварей я убил? Если все происходит именно так, как мне рассказывали, я могу их немного чувствовать. Не скажу, что испытывал колоссальное удовольствие от этого, но в данный момент подобное явление пришлось к месту.
А вот бестии меня не ощущали. Видимо, молодая стая, которая еще не вкусила человеческого мяса. Им же хуже. Дожидаться их я не стал, подождал, пока кьярд наберется сил, и продолжил путь.
К утру мы уже достигли Петербурга. Сказать откровенно, я ожидал увидеть погребенный в руинах город. Нечто, что сравняли с землей. И неожиданно оказалось все не так плохо.
Конечно, было видно, что здесь давно никто не живет. Множество зданий частично обрушилось, некоторые районы задело пожарами, часть окон оказалась забита досками. Видимо, после Разломов все же кто-то выжил. Но мне почему-то чудилось, что ненадолго. Внутренним чутьем я ощущал где-то вдалеке присутствие Падших. Наверное, им тоже приглянулась Питер из-за столичной прописки, вот ребята и не собирались уходить далеко от нее.
Из плюсов — я все же узнал город, который видел в своем мире. В лучах изредка подглядывающего солнца блестел золоченый купол Исаакиевского собора, пытался проткнуть само мироздание шпиль Адмиралтейства, возвышалась на чуть взрытой кем-то дворцовой площади колонна, не помню, как она называется, даже Эрмитаж оказался почти целым.
Однако безмолвные каналы с темнеющей мутной водой, пустые улицы, на которых изредка виднелись полуразваленные баррикады, расползающиеся на соседние дома растения из парков и садов свидетельствовали о запустении города.
К тому же, раскинувший свои воды Финский залив сразу за Адмиралтейской набережной и наполовину обрубленный разводной мост, ведущий в никуда, навевали тоску. Представляю, что чувствовали жители Петербурга, когда проснулись утром и увидели Это. Хватило ли у кого-то из них ума убраться подальше из города, прежде, чем здесь произошли Разломы? Я почему-то снова вспомнил холеную физиономию Императора и мне стало еще противнее. Помазанник Божий, который, едва прижало, сбежал прочь, забыв про подданных.
— Хорошо, что вы посетили нашу столицу осенью. Зимой бы она показалась вам немного мрачноватой, — прокомментировал увиденное я.
Васька не сказал ничего, продолжая месить ногами воздух. После долгой дороги ему надо бы вниз, отдохнуть. Я и сам уже увидел здесь все, что хотел. Нужно двигаться к конечной точке нашего путешествия, да поскорее убираться отсюда.
Поэтому я занялся поиском особняка Ирмера. Для человека, который впервые оказался в Петербурге и совершенно не знал улиц — занятие непростое. Для того, кто несколько дней изучал карты — плевое дело.