Застрахованные сны

Далакова Лилия

– Марк, не надо! – попросила девушка, увидев, что мужчина недовольно косился в сторону Сириуса.

– Ладно–ладно, доберман, место! Я все объясню, – пообещал Сириус, подняв руки вверх и понизив голос, – нас просто такой ерундой убить нельзя. Серебряный крест, молитвы – нас не заденут, потому что мы не являемся нечистью, – объяснял, расхаживая по комнате блондин. – Люди нас не убьют, даже пальнув из танка, потому что они слабее нас…

– Но танк же не выстрелит хуже, если танкист слабый…

– Кукла!..– Сириус махнул рукой на Лидию, но увидев, как Марк сделал рывок в его сторону, отступил на шаг назад. – Где мужская солидарность, гот? Она же меня перебивает! – Сириус понял, что нарушать правила джентльмена

в общении с дамой лучше не стоит в присутствии Марка, подобные поползновения слишком задевали высокие чувства этого мрачного человека, нет, он чтил правила, только когда они нарушались в отношении его белобрысой подруги.

– Лидия, позволь, я кое–что объясню, – в очередной раз вмешался Тумин. – Духовно мы выше обычных людей, по этой причине и обладаем особыми дарами. Человек, совершая какой–либо насильственной акт или намереваясь его совершить, делает это сперва на духовном уровне. Сначала он убивает жертву на уровне души, своим намерением (отсюда и все человеческие предчувствия бед и несчастий – душа жертвы пытается указать, что на нее «напали» и скоро нападут на тело), а уже потом на физическом плане, – он сделал паузу, чтобы убедиться, что Лидия его понимает. – Но бывает так, что духовно, то есть энергетически, жертва сильнее убийцы, в таком случае убийство может не перейти на тело – и тот, и другой максимум отделаются сильным недугом.

– Главное, сила намерения, желание убить и количество энергии, их подпитывающей, – добавил Сириус. – В нашем случае, чтобы дело дошло до смерти, убийце нужно обладать не дюжим количеством энергии. Так что, нас никаким образом не может убить человек, только, если он такой же как мы, при этом ему не обязательно обладать какими–то дарами.

– Как? Разве не у всех есть дар? – не поверила Лидия. – Как же так…– не понимала девушка. Ей всегда казалось, что окружающие обладали какими–то особенностями, просто очень хорошо их скрывали, теперь же выяснилось, что они, возможно, даже слабее, чем она сама, во что она категорически поверить не могла, но акцентировать внимание на этом вопросе было бы слишком опрометчиво, Лидия могла случайно выдать себя. – Но люди из нашей семьи умирают, разве нет?

– Да.

– Это не может быть нечисть… да? – осторожно спросила Лидия.

– Н–у–у, это почти невозможно, – ответил Сириус, растягивая гласные.

– Кто же тогда?

– Не скажу, – ему понравилось говорить нараспев, что он повторил и в этот раз, присаживаясь в кресло рядом с Джил.

– Скажи, пожалуйста!

– Да зачем тебе это вообще знать? – спросил Сириус.

– Мне интересно! Скажи! – от любопытства и волнения Лидия застучала ладошами по подлокотнику дивана, на котором они с Марком сидели.

– Не хочу говорить, – издевался блондин.

– Прекрати, – чуть ли не по слогам сказал Марк.

– Нас может убить или искалечить только такой как мы, – подчинился юноша, не желая связываться с доберманом, наклонившись вперед и сложив руки, он продолжил объяснять, – кто–то с таким же сильным духом как у нас.

– Такой как ловец?

– Да, такой как он, единственное, что в них есть хорошего – ловцы никогда не убивают своих жертв.

– Почему?

– Им же надо брать силу откуда–нибудь, да? Если они будут убивать, то энергия просто улетучится, растворится в воздухе, они очень аккуратно, осторожно как хирурги извлекают энергию жертвы, так что она не страдает, а когда желаемое достигнуто, не имеет смысла убивать источник, так как человек не в силах опознать нападавшего. Каждый ловец питается чем–то специфическим, снами, воспоминаниями, как в этот раз, но встречаются преступники неадекватные, которые убивают ради забавы. Я закончил.

– Так быстро? Это и все? – спросила Лидия.

– Да, на сегодня с меня хватит, я пойду спать.

– Сколько можно спать, ты же только

что позавтракал! – возмутилась Джил, но Сириус уже вышел из комнаты.

– Сил набирается, – улыбнулся Тумин, – и что ему остается делать, если расследованием единственного интересного преступления занимается Цвейг? Да, и вообще, сейчас лучше не приближаться к офису… – задумчиво, как бы сам себе, сказал Тумин.

– А что случилось? – заинтересовалась Лидия.

– Виктор рвет и мечет, – ответил Тумин.

– Виктор? Не может быть! – засомневалась Зера, вспоминая вечно спокойное лицо главы клана. – Почему?

– Проблемы появились, – уклончиво ответил управляющий.

– Из–за побега? – Марк с сомнением посмотрел на Тумина

– Да, – кивнул он.

Лидии начинали нравиться домочадцы, за несколько дней она поняла, что все в доме жили по расписанным ролям, каждый передвигался, будто в своем футляре и из него никогда не выходил. У каждого была своя особенная форма общения, и темы для разговоров были четко определены, иногда Лидии казалось, что она явно видит границы каждого домочадца, будто они были расчерчены в воздухе. Некоторое время новичок чувствовал сильное напряжение, не вписываясь в установленные в доме правила и нормы, ощущение наигранности в отношениях не просто смущало, оно сильно злило, казалось, что все кругом ненавидели друг друга, лгали и лицемерили на каждом шагу, говорили бессмысленные глупости и усложняли, казалось бы, простой разговор какими–то недомолвками. Но, опять же, после нескольких дней акклиматизации в этом странном доме, любой человек, даже не поняв того, что происходило вокруг, мог смириться и просто привыкнуть, а если новичок еще и старался найти смысл всего происходящего, то через сравнительно небольшое количество времени, его полностью принимали в семью. Самое главное в отношениях домочадцев, то, за что Лидия уважала их – они не претендовали на душевную близость, на откровенность, никто не навязывался.

Глава вторая. Красавчик

На следующий день, Лидия гуляя по поместью, заметила Лилу, стоящую на открытой площадке, это место было похоже на стрельбище, кругом стояли мишени, несколько закрытых скамеек, похожих на маленькие беседки.

– Ты увлекаешься стрельбой из лука? – улыбнулась Лидия, подходя к Лиле.

– Балуюсь иногда, в бою лук и стрелы не помогут, куда им против пуль?

– А что ты используешь в схватке?

– Просто иду врукопашную.

– Арбалет бы подошел, не пробовала из него?

– Пробовала, – ответила Лила, доставая из огромной спортивной сумки зачехленное оружие, – только лук мне кажется, чем–то более романтичным, – улыбнувшись, она выстрелила в мишень, – хочешь попробовать?

– Выглядит очень эффектно, ты похожа на героиню приключенческого фильма.

– Сириус говорит, что я выгляжу пафосно, когда стреляю из арбалета, – ответила Лила, убирая в хвост выбившиеся локоны.

– У него же ни стыда, ни совести, никакого такта!

– Зато он всегда говорит, что думает, – снова выстрелила Лила.

Когда речь заходила о Сириусе, а точнее сказать не о нем самом, а о его выходках, Лидия чувствовала, как стыд встает комом в горле, острая необходимость его оправдать или обругать, а чаще всего именно обругать, захватывала ее полностью. Она могла долго рассуждать и обвинять блондина за маловажный проступок или высказывание, на которые внимания не обращал даже тот, кого, как казалось Лидии, она защищала и чьи права отстаивала. Все относились к нему, как ни странно, как к миротворцу, способному одной фразой оглушить обоих оппонентов. Никто не воспринимал его слова зло, а уж мысли о том, чтобы обидеться на Сириуса вообще никогда не посещали домочадцев, он просто говорил правду – за это нельзя было обижаться или обвинять.