Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
Когда городские ворота остались позади, даже редкие огни перестали освещать дорогу. Граф зажег белый шар в своей ладони и показал тропу. По ней они двинулись дальше. Потом спустились со склона в ту самую рощу, о которой говорил Фредрик. Там среди голых деревьев показалась серебристая гладь реки. Фредрик привел Лундес на покосившийся пирс и указал взглядом вверх. Эльфийка увидела деревянный домик, нависающий прямо над водой.
– Ничего себе? И не упадет? – поразилась она.
– Он висит здесь много лет, – успокоил ее Фредрик. – Магия Элестера
Лундес поднялась следом за графом. Наверху он протянул ей руку, помогая взобраться на деревянную площадку перед дверью, а после провел через порог.
Внутри была лишь небольшая комната, на удивление обставленная, хоть и довольно скудно. Квадратный стол, несколько стульев, а также старый раскрытый чемодан. В углу низкая, широкая кровать. На ней не было одеял, лишь матрас. Фредрик зажег одну единственную свечу и расположился на одном из стульев.
– Элестер сделал этот дом для того, чтобы знать, где меня искать, – пояснил он. – В детстве я частенько исчезал из замка.
– Ты нарушал правила? – удивилась Лундес.
– Да. Ребенку непросто объяснить, что он будущий верховный страж и у него нет выбора.
– Тут здорово, – прошептала Эверли, опустившись на край кровати.
– Почему ты шепчешь?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Атмосфера такая. Только прохладно. – Теперь она немного сжалась и постаралась плотнее укутаться в меховой плащ. – Но ветер стих. Нет ни снега, ни дождя. Все вокруг как будто успокоилось. Ты чувствуешь? Это победа.
– Да уж, – протянул Фредрик, окинув взглядом темное помещение. – Просто мне странно праздновать победу, не имея к ней отношения.
– Нет, ты имеешь к ней прямое отношение! – изменилась в лице Лундес. – Ты разрушил Утренний Лик! Ты боролся, как мог. Просто ты смертен. У каждого воина есть свой предел. Ты спас меня!
– Слушай, Лун! – Фредрик наклонился к ней поближе. – Если уж мы заговорили об этом, пообещай кое-что. Пообещай больше никогда не вмешиваться в тайну, которая принесла столько бед тысячу лет назад. Пообещай не искать города, не затрагивать эту тему и не пытаться понять ее. Что бы ни случилось. Фавластаса нет, но Непоколебимый был огромной империей. Посмотри мне в глаза и дай слово.
– Даю слово, что сделаю так, как ты хочешь.
Вглядевшись в ее лицо, Гаус несколько помрачнел. Он встал со стула и подошел к ней, затем опустился перед ней на колени, чтобы их взгляды сровнялись, и прошептал:
– Ты меня обманываешь, Лундес.
Она не выдержала и отвела взгляд. Ведь это так непросто, побороть свое любопытство и дать настоящую клятву. Какое-то время было тихо. Эльфийка все еще смотрела вбок, сидя на кровати, Фредрик стоял перед ней на коленях и смотрел вниз. Он задумался. Наконец Лундес не выдержала и сжала его руки.
– Фред, – приступила она.
Он поднял взгляд:
– Просто я думаю, как лучше объяснить тебе, почему я прошу об этом…
– Я клянусь. Клянусь тебе, что если Фавластаса больше нет, мы больше не будем возвращаться к нему, к его тайнам, к его городам. Я сделаю так, как ты хочешь. Прочти
– Хорошо, – прошептал он, а после провел рукой по ее лицу. Лундес прикрыла глаза и ощутила его поцелуй. Положив обе руки ей на виски, он продолжал целовать ее. Тогда она сползла с кровати на колени, на пол, и крепко обняла его, так сильно, как могла.
– Не останавливайся. – Это всё, что она смогла произнести. А затем они перестали сдерживать себя. Она принялась расстегивать его рубашку, продолжая целовать. Он то же самое проделывал с ее платьем.
– Имеем ли мы право… – оторвавшись от ее губ, спросил граф. Его руки остановились. Теперь он смотрел ей в глаза.
– Имеем, – со всей серьезностью отозвалась она. – Я тебя люблю… люблю тебя, к аданею правила, мне все равно, я выбор сделала. Теперь выбор за тобой…
Фредрик поднял ее на руки и положил на кровать, затем обернулся на мгновение и задул свечу…
То утро было самым счастливым утром в ее жизни, несмотря ни на что. Как же приятно было видеть рядом любимого человека. Для нее это было в новинку. Фредрик, казалось, еще спал, но даже во сне он продолжал обнимать ее. Эльфийка скользнула рукой по его лицу и шепнула:
– Уже рассвет.
Нет-нет, она была не из тех, кто встает с рассветом. Лишь немного переживала, ведь они отсутствовали всю ночь. В замке могли потерять их, возникли бы вопросы.
– Я не сплю, – шепнул Фредрик и слегка приоткрыл глаза. – Я проснулся полчаса назад. Лежал и думал.
– О чем? – полюбопытствовала Лундес, легонько поцеловав его. – Надеюсь, ты не жалеешь, что мы…
– Нет, – теперь он сам поцеловал ее, – не жалею. А ты? Мы ведь нарушили закон Астании. – Он с интересом разглядывал ее, особенно лицо, словно увидел в то утро совершенно иной.
Лундес немного помрачнела.
– Меня не волнуют законы Астании, – заверила она. – Я больше не астанка, я же изгнана, помнишь? Я не сомневалась ни секунды, когда отдавала тебе свою честь. И сейчас мне так хорошо. Вокруг такое безумие, все так запутано, но мне так хорошо, мне впервые ничего больше не нужно. Я лишнее говорю?
– Нет, – он улыбался, слушая ее. – Нет, – повторил он. – И не думай, что я не отношусь к тому, что произошло, с полной серьезностью. Я отдаю себе отчет в том, что мы сделали.
– Я доверила тебе все, все, что имею. – Она положила голову ему на плечо. Какое-то время они молчали. – О чем ты размышлял, пока я спала?
– О том, что до сих пор не верю, что мы убили Фавластаса. Знаю, что должен, но не могу задушить сомнения. Я вспоминал чертей, еще недавно бросавшихся на нас. А тут раз – и всё. Тишина. Слишком много их было. Аданейцев. Когда я впервые увидел их в тоннелях, мне показалось, что нас обманывали искусной иллюзией. Слишком много чертей и прочего. Насколько мне известно, аданейцы – существа иного порядка. Их нельзя вот так просто убить, как животное на охоте. И эти крылья, рычание – все это больше смахивает на «грязь», что обитает на поверхности аданея. Бытует даже версия, что эти существа – те души, что обречены, в силу своих грехов, не на уничтожение, а на вечные мучения.