Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
Карнелий глянул на Лундес, а она лишь крепче сжала посох.
– Ты так ничего и не поняла о нас, – любимые слова Ирвинга. – А жаль. Правда, жаль. Уверен, ты на многое взглянула бы иначе. А теперь уже поздно предлагать тебе, в конце концов, увидеть, что за вратами, потому что лимит доверия ты исчерпала. Но убивать тебя я не хочу. Мне тебя жаль. Так что идите. Оба. Придется вам пересечь границу. Вы, как-никак, несогласные. Вроде как враги. Что смешно, потому что вы совершенно не разбираетесь в ситуации. Даже не знаете, кто кого и за что запирал. Оставить вас на этой половине мира я не могу. Будете мешаться.
– А графство? – вдруг спросила Лундес.
– Да не раздумывайте вы! Ведь Фавластас шанса не даст, сбежать не позволит. Но сейчас его нет, и я позволяю. У вас очень мало времени. Истекают последние секунды.
Барон медленно сжал рукоять меча. Так, выходит, Фавластас был жив и готовился открыть врата. И что хуже всего, об этом никто не знал. Стражи не знали.
– Ты не ответил про графство, – напомнила Лундес. – Что будет с теми, кто…
– Все враги империи сегодня умрут. А ты, барон, – вот теперь Ирвинг посмотрел именно на Карнелия. – Тебе просто повезло, что ты здесь, а не в замке, что ты не маг, что никогда не был настоящей угрозой.
Лундес с ужасом смотрела на Ирвинга, с трудом вникая в его слова. О боги, хотелось ей воскликнуть. Воскликнуть не с радостью, а с болью и разочарованием. Ведь она только что осознала, что высшие силы предали их. Почему Фавластас был жив, когда ангел сообщил о победе? Почему явился Ирвинг и врата по-прежнему были в опасности? Как такое возможно? Как ангел мог предать стражей? Как он мог предать Фредрика?! Ведь теперь граф был в смертельной опасности.
«Нет, я не позволю», – решила она и раскрыла посох. Рядом с ней тут же возник демонический астанец – молчаливый сопровождающий Ирвинга.
– Так что вы выбираете? Жизнь по ту сторону границы или смерть? – Наместник ожидал от них конечного решения. – А может, когда мы откроем врата, желаете быть запертыми за ними? Посидеть в тюрьме, которую защищаете?
– Вы не откроете врата, и Фредрика не убьете, – почти прошипела Лундес. В тот миг она была неистовая, дикая. Сама не ведала, что творила. Ее обуял гнев. – Не убьете, я не позволю! И никуда не уйду!
– Все-таки смерть, – подытожил Ирвинг. – Но нет. Я все равно не убью тебя. Во всяком случае, не так, не магией. А ведь я хотел упростить тебе жизнь. Ты могла и не увидеть, как падет графство. Но смотри, если хочешь.
Барон приготовился. Эльф атаковал первым, и Карнелий резко ушел в сторону, избежав удара. Противник вновь сделал выпад, барон успел поставить блок. Лундес посмотрела на Ирвинга, тот стоял в стороне.
– Лундес! – крикнул ей барон. – Предупреди Фредрика! Беги, скорее!
Путь был свободен, и Эверли даже метнулась вперед, но затем услышала болезненный стон Карнелия. Его ранили. Астанец был слишком быстрым, слишком ловким и, в отличие от барона, совсем не уставал. Лундес отчаянно глянула в сторону Анатары, но все-таки вернулась обратно. Она не могла бросить Карнелия. У нее был посох, а барон был простым человеком, и он уже уступал противнику.
– Нет! – взревел Карнелий от досады. Он ненавидел
Лундес приняла решение и вступила в бой.
– Это ведь Фавластас тебя учил, – между прочим, заметил Ирвинг, все еще наблюдая за ней со стороны. – Танец аданея. Единственный боевой стиль, с помощью которого можно использовать посох.
Лундес не ответила. Она сосредоточилась на демоническом эльфе, желая побыстрее разобраться с ним и предупредить Фредрика. Резкие шаги, прерывистое дыхание и мимолетные удары, броски – все это напоминало дикий танец, танец чертей. Эверли действительно сражалась боевым стилем аданея.
Шаг, шаг… бросок, бросок, вверх, стук посохом, кинжал, шаг, шаг! Вновь и вновь она повторяла движения, и барон вскоре подстроился под нее. Теперь они действовали слаженно, а эльф стал сдавать позиции.
– Шаг, шаг… как все знакомо, – шептал Ирвинг. Лундес чувствовала на себе его взгляд.
Карнелию удалось повредить ногу эльфа, и тот упал на колени. Эверли занесла посох, как вдруг перед глазами ее все резко переменилось. Пропал эльф, исчезли и Карнелий с Ирвингом.
Тяжело дыша, эльфийка огляделась по сторонам. Вокруг все было иначе. Не было ни рощи с голыми деревьями, ни холодного ветра – ничего. Ее обдало жаром. Под ногами зашелестела листва и вихрем закружилась над каменным полом. Лундес вздрогнула и растерянно посмотрела в светлое небо. Солнце… высоко над землей. Как это возможно? Полдень?
Она запаниковала. Все было чужим, даже запахи. Прямо как в Утреннем Лике. Со всех сторон ее ограждало множество арок. Потолка не было, лишь бескрайние небесные просторы.
Фредрика могли убить, а она оказалась черт знает где.
– Карнелий! – крикнула она, кинувшись вперед. И тут, по ступеням, прямо ей навстречу вышел человек. На его лбу красовался золотой обруч с изображением герба Непоколебимого – два глаза и шесть перекрещенных мечей. Борода, подобно той, что была у Ирвинга и Фавластаса, украшала его ужасно худое лицо. Подбородок у незнакомца был кругловатым, совсем не таким, как у императора. Его карие глаза смотрели сквозь Эверли.
Он был удивительно сосредоточен и погружен в какие-то неведомые Лундес думы. Она отошла в сторону, хоть уже и поняла, что он ее не видит. Быть может, она умерла и стала призраком? Ей в голову приходили мысли и похуже.
Незнакомец гордо вскинул подбородок и развел руки в стороны. Широкие рукава его балахона заблестели на солнце.
– Лундес! Лундес! Лундес! – поначалу крик барона доносился откуда-то издалека, затем стал приближаться, и в какой-то момент эльфийка ощутила толчок, затем последовала боль.
Эверли лежала на земле, на ее груди была кровь, но болела лишь рука. Карнелий в разорванной одежде загораживал ее своим телом от единственного врага – Ирвинга. Лундес взглянула на мертвого астанца.
– Ты убил его… – прошептала она.
– Что с тобой?! – Карнелий не смотрел на нее. Он держал перед собой меч и следил за Ирвингом. – Да, убил! Скажи правду, ты все еще одержима? Ты солгала нам с Фредриком?! – Теперь барон глянул на нее, но лишь на миг, а затем вновь сосредоточился на наместнике.