Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Он не может ехать с нами. Он наш проводник и будет двигаться во главе процессии. А теперь помолчи.
– Раз ты все равно не намерен слушать меня, я сама составлю принцу компанию. Вне кареты.
Рифус сощурился, но даже не попытался остановить ее, знал, что будет только хуже.
– Остановите карету, – приказал он. – Моя сестра хочет продолжить путешествие верхом, подведите ее коня.
Лундес подозрительно посмотрела на него и спрыгнула из кареты на холодную землю.
Один из сопровождавших, подвел к ней темно-коричневого коня и подождал, пока она взберется на него. Все остальные также ожидали.
Они продолжили движение.
– Я благодарен за компанию, – начал принц, – хоть и считаю, что вам не стоит мерзнуть на северном ветру. – Он серьезно посмотрел на нее.
– Благодарю за заботу, – она сдержанно улыбнулась. – Мне не холодно.
– Что ж, – он слегка кивнул.
Лундес все еще изучала его. Он был очень молод. Сколько же ему лет? Двадцать два, двадцать?
У принца так же, как у его брата и отца, были светло-русые волосы. Они были довольно тонкими и короткими настолько, что едва доставали до скул. Брови, напротив, были густыми, но взъерошенными и неровными. Но у него были красивые глаза. Нечасто встретишь человека или эльфа с таким проницательным взглядом. Лундес обратила на это внимание сразу же, как только увидела его. И все равно лицо его было слишком юным, неопытным для тех игр, которые он вел.
– Вы предпочитаете двигаться во главе процессии, принцесса? Это небезопасно.
– Да, брат считает так же, но лично я думаю, что если нас обнаружат, то где бы я ни находилась, я не буду в большей безопасности.
Настала очередь Владимира изучать ее глаза. Все равно он не видел ее улыбку под платком.
– Признаюсь, я много слышал о вашем решительном и твердом характере, – продолжил принц. – Многие считают вас бунтаркой.
– Да? – Лундес искренне удивилась. – Такое обо мне говорят? Я думала, мой брат все эти годы создавал мне иную репутацию. Просто мой брат слишком дорожит мной и не позволяет мне участвовать в событиях нашей суровой реальности. Никто меня не видит, вот и приходится додумывать. Так всегда и возникают слухи, но откуда кому-то знать какая я, если брат держал меня подле себя столько лет?
– Простите, если вопрос покажется нескромным. У вас проблемы с братом?
Лундес прищурилась. На самом деле от ветра, хотя могло показаться иначе.
– Проблемы? – она слегка обернулась на процессию. – Да, отчасти. Тяжело с братьями.
– Не то слово, – охотно согласился принц.
Он скрыл голову под темным капюшоном. Однако дело было вовсе не в ветре.
– Вы рискуете, – шепнула ему Лундес. – Ваш отец убьет вас, если узнает, что вы помогаете графству.
Владимиру показалось, что принцессу забавляла ситуация, словно все происходящее для нее было игрой. Но он решил не оглашать свои ощущения. В конце концов, чего еще стоит ожидать от женщины за восемьдесят лет, впервые покинувшей безопасные стены родного дворца? Что она могла знать о риске, которому он себя подвергал? Что вообще эта особа могла знать о жизни?
– Это так, – просто согласился он. – Да, это большой риск, но уж поверьте, я привык. Жизнь в замке – это одна сплошная ловушка. Тот, кто называет себя моим отцом, убил мою мать. – Гнев возобладал им, когда он произнес
– Центр справедливости, – тихо повторила Лундес.
В тот миг она подумала о стражах, которые заперли целый народ, в том числе женщин и детей, за врата целую тысячу лет назад. Впрочем, она напомнила себе, что стражи – это еще не все графство.
Владимир, видно, не услышал ее недоверчивых слов, он продолжал:
– Если бы не Симион, я бы пошел против отца вместе с дядей и кузенами. Они намного ближе мне.
– Симион до сих пор предан вашему отцу? – спросила Лундес.
– Да. К тому же отец любит Симиона, – принц усмехнулся. – Мой старший брат – это единственное живое существо, которое любит мой отец. На меня он, к счастью, вообще не обращает внимания. Я рад. Что же касается Симиона, мы с ним поддерживаем друг друга. Я остался в замке из-за него. Мне не хватало бы его, если бы я уехал жить в графство.
Больше Лундес не задавала лишних вопросов. Она уже слышала про графство от брата и не хотела слушать одно и то же по два раза. У нее была цель – Фредрик Гаус, остальное ее не особенно интересовало тогда. Она решила говорить исключительно по делу.
– Ну, а ваши кузены? Констар и Фредрик. Какие они?
– Какие? Странный вопрос. Вы и сами скоро узнаете. Поговорите с ними. Наверное, моя оценка будет необъективной. Я бы сказал, что они идеальны. Оба – отличный пример для подражания. Что Фредрик, что Констар. Таким, как Фредрик, мне, конечно, не стать. Магии у меня нет.
– Ну, мы же говорим о характерах… – напомнила Лундес.
– Фредрик умный. Его не проведешь. Не обманешь. Он всегда начеку и при этом вроде бы всегда спокоен. Очень сдержанный. Констар тоже, но Констар – человек, о магии мало знает и не участвует в магических проблемах графства и врат. И потом Констар более семейный, чем Фредрик.
– Семейный?
– Да. Фредрику не до семьи. Времени у него на это нет. Вернее, он очень любит семью, но редко видит ее. Я не всегда застаю его в Анатаре. На самом деле, поначалу я не решался навестить графство. Признаюсь, я боялся гнева отца, но потом я понял, что так не может продолжаться вечно. Я на стороне дяди и должен помогать ему в этой войне. Пускай втайне от отца, но я решился на это. Иначе я просто трус. А Фредрик для меня словно родной, а не двоюродный брат. Мне бы не хотелось выбирать между ним и Симионом. – Принц склонил голову еще ниже, чтобы спрятать и без того обветренное лицо от сурового климата севера.