Затерянная во Вратах
Шрифт:
— Саян, Саян, там ТАКОЕ! — не смолкали их голоса, перебивая друг друга. — Там надпись на мини-вратах плавится и стекает, словно от жара.
Да кому нужен этот маг, когда тут ТАКОЕ! Развернулась резко, чуть хвостом в забытьи не отправила человека, и резво помчалась к родным, успев рыкнуть на телохранителей, раздав с десяток заданий: охранять периметр, запечатать Килиана в беззвучный кокон, привести на общую площадку.
Да, надпись сейчас в подтеках, уже даже прочесть нет возможности, но я успела не к концу ее движения, а где-то к середине: надпись ползет
Штрах горий, да что ж такое!
— Когда это началось? Когда она поползла назад? Сколько терций прошло? Кто-то рядом был? Что происходило до этого?
Вопросы из меня сыплются и сыплются, то на бабушку Куэларо, то на Зуммаль, то на тетю Ллой, потому что они ближе всех оказались к мини-вратам.
Родственницы в недоумении в первую очередь от поведения надписи, ведь по определенным законам Мироздания она должна была либо стечь вниз лужицей, либо испариться в пространстве.
— Они вдруг двигаться начали, когда песня зазвучала, и в вашу сторону пошли, — весело сообщил Ясор, довольный, что сегодня урок от мамы получился сильно сокращенный.
— Как могут руны ходить? — я смотрю на надпись, а она восстановилась полностью и ровненько пересекает замочную скважину, преграждая своей черной магией все энергетические потоки, которые должны работать на наше возвращение в Арх-Руа, а в реальности накапливаются у Клевра для каких-то только ему известных целей.
— Да нет же, — кузены вступили в разговор не менее радостно чем брат, — мама и бабушка пошли. Прямо как по команде чьей-то!
Я так резко повернулась теперь в сторону Килиана, что все же смела своим хвостом всех мелких: брата и кузенов.
— Пой, — резкий приказ, выброс магии, и купола уже нет, а инструмент вновь в руках мужчины, а на его недоуменно-иронически поднятую бровь пришлось рыкнуть, — что хочешь пой… Все уши прикрыли!
Последнюю фразу пришлось крикнуть мысленно из боязни, что могу нарушить правильный поток звуков, а еще не отследить магию, которую использует этот человек.
Магию он даже не успел использовать, а руны снова поплыли, словно воск по зажжённой свечке, да только стоило песне закончиться, как черная масса поползла обратно вверх.
— Не останавливайся — пой дальше, — шиплю я, а сама глаз не могу оторвать от надписи, которая тем не менее не начала плавиться и стекать, пока полностью не восстановилась. Да что ж такое.
Эксперимент вышел не обнадеживающий, потому что одной песни явно не хватало, чтобы сместить руны окончательно. И как Килиан не старался: пел одну за другой песню, менял их местами, повторял одну и ту же песню по несколько раз, — результат оставался одинаковым: в конце первой песни руны неудержимо возвращались на свое место.
— Песни у него короткие, — сообщила Химмо, во все глаза рассматривающая не нашего нового «гостя», а его музыкальный инструмент.
Попробовали песню подлиннее, а потом еще длиннее — помогло, но ненадолго. Руны не успевали доползти до магической тверди, хотя чем больше было у песни куплетов, тем дольше проходил процесс «стекания» рун.
— У меня
Занятно, вроде нас он все же опасается, ведь не зря предпринял попытку подчинить нас своей воле, но вот после трех первых песен под мой требовательный рык принялся добровольно помогать и даже ни разу не возмутился.
— У нас тоже нет, — кажется мама, бабушки, прабабушка, телохранители принялись перебирать все известные нам песни нашего мира, но потерпели поражение.
А я…я готова была биться всеми головами о твердь от безысходности. Я ведь так старалась эти циклы, генерировала столько идей, проводила эксперименты, тратила свое пламя, но ни разу еще не подошла так близко к тому, чтобы удалить руны с врат.
Да пусть эти руны — всего лишь отголоски настоящих, пусть наш макет — всего лишь образ Врат, но даже на этой мини-копии не удавалось убрать так нам мешающую рану кровавого ритуала. А человеку почти удалось! Не хватает лишь малость: песни длиннее существующих буквально на три-четыре куплета. Уууу, убить готова Клевра!
Кажется, я не удержала злые слезы, и они принялись интенсивно капать вниз. Но ко мне никто не подходил, не утешал, потому что в какой-то момент (даже очень четко помню этот момент, словно заново проживаю его) я перестала позволять себе проявлять слабости, а родным запретила себя жалеть. Так что сейчас почти рыдаю в гордом одиночестве посредине площади, окруженная родственниками и телохранителями, а унять мое разочарование некому. Дожила…
— Ну, можно же попробовать написать песню подлиннее, — робко предложила Кассии, которой ее Милор в свое время чуть ли не каждую седмицу пел песни под окнами.
— Точно, балладу, — притихший было Килиан вскочил с тверди и принялся вышагивать вокруг нашего макета, — только нужно понять, какие слова несут в себе способность рушить эту надпись.
А вот это оказалось очень интересно. Не каждое слово несет в себе нужную магию, даже с энергией этого, как его там — Серена.
Несколько десятков терций мы по очереди проговаривали слова, все, какие могли вспомнить, а Килиан их пел. Самым убойным по способности плавить руны оказалось мамино имя — Сиушель — только его нельзя было петь подряд и даже через четыре-пять слов, потому что оно переставало действовать сразу. Еще были имена Раридана и Клевра, но в этом никто бы не усомнился — удивительно мощные маги и удивительно мощные имена. Дальше на именах застопорились — ни одно не подходило.
— Корова, котлета, молоко, теленок… — пел Килиан, с ненавистью глядя на одного из телохранителей, который перечислял всю живность хозяйственного двора и время от времени перемежал их с названиями блюд.
— А он вообще силу свою когда начнет использовать? — спросил Касан, пришедший на площадь после приема пищи — мелким пока нужна еда животная и растительная. Благо мне уже не нужно тратить свой резерв на создание молока — все теперь есть у нас рядом: огород, мелкие зверюшки, которые появляются в нашем пространстве время от времени.