Затерянная во Вратах
Шрифт:
Вот теперь точно все — теперь только ждать и надеяться на лучшее, что есть в человеке: его светлую ауру и горячее сердце.
— Кто вы, Тьма вас разрази, такие?
Высокий девичий голос разрезал воздух, отчего зашуршал папоротник и, клянусь Матерью дрохов, взлетели птицы.
Птицы в пространстве между мирами не к добру, потому что становится отчетливо ясно, что это пространство подстраивается под нас и создает для нас мир. Еще чуть-чуть, и нас уже не отпустит это место.
А еще не к добру, когда после самой масштабной операции, которую мы не одну луну строили и направляли, когда
— Как, Тьма вас раздери, вы оказались тут, когда должны быть там?
Странная логика.
Девушку рассматривали все, а по открытой мысленной связи, которую обычно закрывают в дни безопасного ничегонеделанья, я ощутила от мужской части нашего отряда заметный интерес к девушке. Да и не удивительно — впервые к нам попала такая молодая красавица, раньше все женщины появлялись в этом месте в очень преклонном возрасте. Была, правда, та сумасшедшая, от которой отбиться было сравнимо с победой в какой-нибудь локальной войне.
Я разглядывала девушку и мысленно завидовала: ее молодости, гибкости, тому, что она может ходить двумя ногами, что руки у нее есть, причем такие белые, гладкие, гибкие, что может она надевать красивые платья и делать красивые прически, хотя именно сейчас ее каштановые волосы непослушной волной рассыпаны по плечам. И только после я перевела взгляд на лицо и всю фигуру разом.
Она действительно была красива, почти идеальна. Ясные умные глаза, яркие, зеленые. Тонкие черты лица, заостренные скулы, пухлые губы, брови красивой дугой, только насуплены, да и в глазах уже не паника, а только гнев. Фигура статная, с плавными изгибами и красивыми формами — вот на что во все глаза смотрели все телохранители и нервно сглатывали.
Ох ничего ж себе! Да так дрохи-мужчины реагировали только на дрохий и то в определенные периоды (мне ли не знать, штрах бесхарский!) Да не может же она быть дрохом!
— Подобрали слюни! — командный возглас прабабушки заставил вздрогнуть всех, даже женскую часть отряда, хотя мы-то на девушку смотрели чисто с эстетической точки зрения. — Нечего пугать девочку — она с вами физически не совместима. Вспомните, наконец, что у вас есть Истинное пламя.
Голос у бабушки возвышался даже над деревьями, что недавно начали расти вокруг нас, — куда только делась усталость и немощность? И слова ее прояснили взгляды у большинства телохранителей, осталось немного — те лишь, у кого не было в Арх-Руа Истинного пламени, и среди них Гориан. И взгляд у Гориана напомнил мне тот день, когда он спрятал меня от взглядов окружающих и попытался принудить к спариванию, бррр…
Не понравился мне его взгляд, очень не понравился — нужно присмотреть за девушкой в течение дня, что она будет у нас гостить, и проследить, что она благополучно ушла порталом.
Я сделала вид, что смотрю на Виго, по которому видно было, что вот он прямо сейчас усиленно пытается проследить нити судьбы девушки. Его дар не усилился — все такой же слабый и мало на что влияет, но за время, что он помогал настраивать Сиалит, кое-чему все же научился. Он сверкал искорками магии, что проскакивала по чешуйкам,
Пока я делала вид, что разглядываю другого дроха, Гориан вел борьбу с самим собой, это было заметно по изменяющемуся цвету чешуек у основания хвоста и гребню вдоль позвоночника, по напряжённому дыханию. Таких, как он, оказалось в нашем отряде пятеро, в том числе и Рар — он первым справился с инстинктами, а за ним и остальные. И только Гориан в этой борьбе проигрывал. Да что ж с ним такое? Словно наваждение, но ведь такого быть не может…или может?
Кажется, эта мысль посетила не только меня: обе тети оттеснили мужскую часть дрохов подальше, а сами принялись разглядывать девушку и принюхивается. Делали они это так слажено и синхронно, что закладывалось подозрение: не в первый раз они это делают.
— Что происходит, Рар? — услышала сдавленный шепот Зуммаль, самой старшей из кузин. — Что делают тетя и мама?
— Это проверка на принадлежность к дрохам — королевские особы могут проводить такую поверку, если человек не знает свою родословную, а его аура и запах похожи на наши.
— Но она же из того мира, — задумчиво пронеслось от кузины к кузине, — значит, она может быть дальней родственницей…
А вот чьей родственницей может быть девушка, каждый додумал сам. Надеюсь, что не Клевра, потому что так есть шанс, что Валер, мой лучший друг, ушедший в тот мир, чтобы посеять ключи для закрытия порталов, нашел в нем свою часть счастья и Истинное пламя, без которого мы, дрохи, не можем завести потомство.
Тети отошли в сторону, но встали так, чтобы прикрыть девушку от мужских взглядов. Я слышала, что они рассказывают бабушкам и маме, прабабушка в этот момент контролировала тех, кто всё ещё нет-нет, да и посматривал в сторону гостьи.
— В ней кровь дроха, но на столько разбавленная, что обращаться она даже теоретически не сможет, — говорила тетя Ллой, поглядывая в мою сторону. — Чувствуется отголоски ауры, и это не Клевр. Но тем не менее феромоны даже через столетия остались прежними, поэтому мужчины так среагировали. С этим надо что-то делать.
А я почувствовала такое облегчение, что и передать нельзя. Даже отсутствие магии внутри, тоска по силе, что ушла вместе с Сиалитом в немагический мир, и закаменевшее пламя в сердце отступили на дальний план. Главное, что предок этой девушки — Валер, и он смог в том мире наладить жизнь и встретить ту, от которой пламя в сердце взлетает до небес. Теперь можно выдохнуть и продолжать свою борьбу. И с феромонами, я думаю, как-нибудь справимся.
— Как тебя зовут? — спросила я девушку, пока старшие обсуждали, как скрыть ее запах для мужчин.
— Айсе, Айсе Килау, — девушка смотрела смело и с вызовом. Как же быстро она справилась с паникой.
— А кто ты, Айсе, и как сюда попала?
И тут случилось это — истерика в чистом виде. Она рыдала взахлеб, била кулачками в магическую твердь, которая впервые за девять с половиной циклов не прогибалась, а стойко держала форму, отчего на острых костяшках появились широкие кровоточащие царапины. Она умоляла вернуть ее обратно. Грозилась переубивать нас во сне, если не послушаем ее и не спасем кого-то.