Затерянные миры. Аверуан
Шрифт:
Глава 6. СКЛЕПЫ ИЛУРНИ
Через некоторое время Гаспар очнулся. Он обнаружил себя лежащим в мерзкой зловонной луже, одежда на нем промокла насквозь, и грязная вода колыхалась в каком-то дюйме от его рта. Тишину подземелья нарушал лишь монотонный звук падающих капель. Пошатываясь, он поднялся на ноги и, к своей великой радости, обнаружил, что все кости у него целы. Потом он попытался рассмотреть свою темницу.
Холодные капли падали с потолка ему за шиворот, ноги скользили по полу, покрытому гнилью. Стоило сделать пару шагов, как в
Вскоре он подошел к грубо сложенной каменной стене и, касаясь ее кончиками пальцев, попытался определить размеры своей темницы. Она оказалась почти круглой, и узник не мог даже приблизительно представить себе ее величину. Блуждая вдоль стен, он обнаружил груду камней, возвышавшуюся из воды, и смог устроиться в относительной сухости, вспугнув с насиженного места множество рассерженных рептилий. Возможно, эти создания были безобидными, но прикосновение к их скользкой чешуе вызывало у него дрожь.
Сидя на куче камней, Гаспар размышлял о своем положении. Он проник в тайну Илурни, раскрыл чудовищные намерения Натери, но сейчас, замурованный в подвале, словно погребенный заживо, не мог даже предупредить мир о нависшей угрозе.
Полупустая котомка с провизией осталась у него за спиной, и его чрезвычайно обрадовало, что тюремщики не удосужились отобрать у него кинжал. Грызя в темноте черствую хлебную корку и осторожно поглаживая клинок, юноша отчаянно пытался придумать какой-нибудь выход.
Время, казалось, замерло на месте, лишь нескончаемая капель нарушала глубокое безмолвие. Возможно, то был голос скрытых родников, в незапамятные времена снабжавших замок водой. Но и этот монотонный звук вскоре стал казаться измученному пленнику издевательским смехом. Наконец, утомленный до предела юноша погрузился в тяжелый сон.
Проснувшись, он не мог определить, какое время суток было наверху, ибо в подземелье царила все та же вечная тьма, не нарушаемая ни единым лучом света.
Проснулся Гаспар от холода. Пока он спал, в затхлом воздухе подземелья родился слабый сквознячок, и это заставило узника воспрянуть духом. Возможно, где-то была щель или вентиляционный колодец, через которую проходил воздух, и не исключено, что через нее можно выбраться из темницы.
Встав на ноги, Гаспар начал пробираться в том направлении, откуда тянуло сквозняком. Он споткнулся обо что-то, хрустнувшее под его ногами, и едва удержался от падения в глубокую вонючую лужу. Прежде чем он смог исследовать неожиданное препятствие, наверху послышался знакомый скрежет, и сквозь открывшийся люк упали дрожащие красноватые отсветы. Подняв голову, Гаспар увидел футах в двенадцати над своей головой отверстие, в которое просунулась рука с горящим факелом. Тюремщик спустил на веревке маленькую корзинку, в которой была буханка хлеба и бутылка вина.
Гаспар забрал хлеб и вино, и корзинку подняли обратно, но прежде чем факел был убран, а каменная крышка водружена на место, несчастный успел разглядеть свою темницу. Его заточили в каменный колодец, поперечником примерно в пятнадцать футов. Помеха, о которую он споткнулся,
По стенам тихо сочились струйки воды, казалось, медленно крошился и гнил сам камень, из которого они были сложены. На противоположной стороне, у самого дна, юноша увидел брешь, которую ожидал увидеть: узкое отверстие, немногим больше лисьей норы. Его сердце оборвалось при виде этой картины, ибо даже если лужа на полу глубже, чем казалась, дыра слишком мала, чтобы в нее пролезть. Окончательно пав духом, он снова вернулся на кучу камней. Подземелье вновь погрузилось во тьму.
Хлеб и вино все еще были у него руках, и внезапно пленник почувствовал, что у него сосет под ложечкой, и машинально сунул в рот кусок хлеба, потом еще и еще. Еда придала ему сил, а дрянное кислое вино помогло немного согреться.
Осушив бутылку, Гаспар пробрался к низкой, похожей на нору, дыре. Струящийся из нее поток воздуха усилился, и узник счел это хорошим предзнаменованием. Вытащив кинжал, он начал ковырять полуразрушенную, осыпающуюся стену, пытаясь увеличить отверстие. Ему пришлось встать на колени в омерзительную слизь, и змеи ползали вокруг, иногда задевая его холодными кольцами. По-видимому, именно сквозь эту дыру они проникали в темницу и покидали ее.
Сначала камень легко крошился под острием кинжала, и Гаспар, воодушевленный забрезжившей надеждой, позабыл ужас своего положения. Он не думал ни о толщине стены, ни о том, что находится за ней, но был уверен, что помещения за стеной как-то сообщаются с внешним миром.
Долгие томительные часы орудовал он кинжалом, кроша податливую стену и выгребая мусор. Через некоторое время он смог пробраться в лаз, распластавшись на животе и роя, точно трудолюбивый крот. Дюйм за дюймом беглец полз вперед.
Наконец, к его великому облегчению, рука, вооруженная кинжалом, провалилась в пустоту. Гаспар руками разгреб каменный завал, преграждавший ему выход, и выполз из дыры, с облегчением выпрямившись во весь рост.
Распрямив затекшие члены, он начал осторожно продвигаться вперед. Сейчас он находился в узком коридоре или туннеле и, вытянув руки, мог коснуться его противоположных стен. Пол постепенно понижался, а вода стала доходить ему сначала до колен, потом – до пояса. Возможно, это был подземный ход, выводивший за стены замка, и его обвалившаяся крыша преградила сток подземным водам.
Гаспар с испугом подумал о том, не променял ли он камеру, которую делил со скелетом, на еще худшую участь. Окружавшую его тьму по-прежнему не нарушал ни единый отблеск света, а струя воздуха несла с собой ощутимый запах плесени.
Время от времени касаясь стены туннеля, пол которого продолжал понижаться, юноша нащупал поворот направо. Это походило на вход в перпендикулярную галерею, чей затопленный пол был, по крайней мере, ровным и не углублялся в отвратительную стоячую воду. Бредя по ней наощупь, Гаспар споткнулся о первую ступеньку ведущей наверх лестницы и вскоре очутился на сухой каменной плите.