Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

Лаумер Кейт Джон

– Ну и удар у тебя, Лейф, - прозвучал откуда-то сверху восхищенный голос Свайнхильд.
– Наконец-то этот грубиян получил по заслугам.

Кое-как высвободив руки и ноги из обмотавшегося вокруг него одеяла, Лафайет вылез из-под кровати - и встретил устремленный на него взгляд Свайнхильд.

– Чудной ты парень, - сказала она.
– Сначала сшибаешь его с ног одним ударом, а потом прячешься под кроватью.

– Я уронил контактные линзы, - надменно ответил Лафайет, поднимаясь на ноги.
– Ну, да бог с этим.

Я редко пользуюсь ими, разве что придется написать завещание.
– Он схватил свои вещи и стал натягивать их с предельной скоростью.

– Я думаю, завещание не помешает, - вздохнула Свайнхильд, перекидывая прядь светло-русых волос через плечо.
– Когда Халк придет в себя, он вряд ли будет в хорошем настроении.

Она разыскала в скомканных простынях свои вещи и стала одеваться.

– Не беспокойся, не стоит меня провожать, - поспешно сказал Лафайет. Я знаю, где выход.

– О чем это ты говоришь, приятель? Ты что же, думаешь, я останусь здесь после всего, что произошло? Давай-ка уберемся отсюда, пока он не очнулся, не то тебе опять придется усмирять его.

– Пожалуй, ты права. Тебе неплохо было бы пожить у матери, пока Халк поостынет. А тогда ты сможешь объяснить ему, что он ошибся, и на самом деле все было совсем не так.

– Совсем не так?
– недоуменно переспросила Свайнхильд.
– А как же все было? Но можешь не отвечать. Ты странный парень, Лейф, но я думаю, ты действуешь из лучших побуждений - чего нельзя сказать об этой большой обезьяне, Халке!

Лафайету показалось, что в уголке голубого глаза блеснула слезинка, но, прежде чем он успел в этом удостовериться, Свайнхильд отвернулась.

Она застегнула корсаж, открыла скрипучие дверцы шкафа, встроенного в стену за дверью, и достала широкую накидку.

– Пойду приготовлю что-нибудь перекусить нам в дорогу, - сказала она, спускаясь по темной лестнице. Лафайет взял фонарь и последовал за ней в кухню. Пока Свайнхильд складывала в корзину буханку грубого хлеба, кусок черноватой колбасы, яблоки, желтый сыр, кухонный нож и бутыль подозрительного лиловатого вина, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся сверху.

– Ты очень предусмотрительна, - сказал Лафайет, беря корзину. Надеюсь, ты не будешь против, если я тоже кое-что добавлю в знак признательности?

Лафайет стал рыться в карманах, во Свайнхильд остановила его:

– Не надо. Деньги пригодятся нам в дороге.

– Нам?
– Лафайет удивленно поднял брови.
– Где живет твоя мать?

– Вот заладил! Ты что, помешался на матерях? Моя мать умерла, когда мне был год. Давай поторапливаться, Лейф. Нам надо уйти подальше, прежде чем мой благоверный пустится за нами в погоню.

И она распахнула заднюю дверь навстречу порыву холодного ветра.

– Но ты не можешь идти со мною!

– Почему это? Нам по пути.

– Ты

тоже хочешь увидеть герцога? Но мне казалось, ты сказала...

– Да пропади пропадом твой герцог! Я просто хочу попасть в большой город, посмотреть на сверкающие огни, пожить немного в свое удовольствие, пока я еще молодая. Лучшие годы жизни я провела за стиркой носков этого борова, предварительно силой стягивая их с него. И что я за это получила? Великолепный бросок, последовавший за ударом сковородкой в целях самозащиты.

– Но... что могут люди подумать? Ведь Халк вряд ли поверит, что ты меня не интересуешь, я хотел сказать, не интересуешь, как...

Свайнхильд с вызовом подняла подбородок и оттопырила нижнюю губку выражение, при помощи которого принцесса Адоранна разбила не одно сердце.

– Прошу прощенья, благородный сэр, мне это как-то не пришло в голову. Но теперь я поняла свою ошибку и оставлю вас. Ступай вперед! Я как-нибудь обойдусь без твоей помощи.

Она развернулась и пошла по освещенной луной улице. На этот раз О'Лири был уверен, что увидел слезинку на ее щеке.

– Свайнхильд, подожди!
– Он бросился вслед за ней и схватил ее за накидку.
– Я хотел сказать... Я не хотел сказать...

– Оставь, пожалуйста, - сказала Свайнхильд голосом, в котором Лафайету почудились нотки отчаяния.
– Я прекрасно жила до того, как ты явился, смогу как-нибудь прожить без тебя и дальше.

– Свайнхильд, я скажу тебе правду, - выпалил он, забегая вперед. Истинная причина того, что я... э-э-э... сомневался, стоит ли нам путешествовать вместе, заключается в том, что я испытываю к тебе сильное влечение. Поэтому я не могу ручаться, что всегда буду вести себя, как полагается джентльмену. А я женатый мужчина, и ты замужем, и...

Он остановился и перевел дух. Свайнхильд тоже остановилась, пристально взглянула ему в лицо и обвила его шею руками. Ее бархатные губы прижались к его губам, и он ощутил все изгибы ее стройного тела...

– А я уж подумала, что мои чары на тебя не действуют, - призналась она, покусывая его за ухо.
– Чудной ты, Лейф. Но я тебе верю. Ты и впрямь такой джентльмен, что никак не можешь оскорблять девушку.

– Именно так, - поспешно согласился Лафайет.
– А еще я подумал, что скажут моя жена и твой муж.

– Ну, об этом не стоит беспокоиться, - и Свайнхильд вскинула голову. Прибавь-ка шагу: если мы поторопимся, то к рассвету будем в Порт-Миазме.

3

Стоя на вершине каменистого холма, Лафайет оглядывал залитый лунным светом пологий, пустынный склон, опускавшийся к серебристой поверхности большого озера, протянувшегося до самого горизонта. Острова, раскинувшиеся широким полукругом на его неподвижной глади, являлись продолжением гряды гор, которая протянулась по левому берегу. На самом последнем островке в цепи мерцали огни далекого города.