Затишье после бури
Шрифт:
— Я не обязана перед тобой оправдываться! Я тебя родила и выкормила, тварь неблагодарная!
Я и не заметил, как Ольга перешла на обычную речь. От чего-то раньше решил, что это ей недоступно. Однако голос ее был глубоким, мягким и до жути приятным. Так мне показалось.
— Знаешь Торвик, — она обратилась ко мне, — Я ведь была не одна. У меня были братья. Мы, драконы, рождаемся сразу разумными, хоть и слабыми. Два прекрасных алых дракона. Они вылупились чуть позже, и были похожи как две капли воды.
— Что сними стало?
— Она сожрала
— Они были слабыми! Моя плоть, имею право! — взревела мать драконов.
— Нет Торвик, слабой была я. Она сожрала их потому, что мой отец был прекрасным сильным драконом и их общее потомство стало бы сильнее ее. Жрать других драконов — смысл ее жизни. Она спит, потом ищет сильного самца, спаривается с ним, чтобы утолить свою похоть, а потом убивает. Пожирает его плоть, дабы вместе с ней поглотить и силу. Ты помнишь ту зловонную яму что была снаружи?
— Полную дерьма? Да, такое забыть трудно.
— Когда мой отец вернулся с охоты и узнал, что стало с братьями, он был в ярости и вызвал ее на разговор. Больше я его не видела. Но она не убила меня, напротив, стала приносить куски мяса. Большие, вкусные куски Торвик… Она кормила меня и ухмылялась вот как сейчас. А однажды утром пропала. Бросила меня одну. А через несколько дней, когда я решилась выйти наружу, вдруг стало понятно что это было за мясо и почему она так веселилась. В той самой яме лежал мой отец. Обглоданный до костей и заваленный ее дерьмом.
Ее мать готовилась выдать очередную гадость, но я мокнул ее в воду.
— А потом она снова впала в спячку?
Ольга кивнула.
— Но почему она не сожрала тебя?
— Не знаю. Сначала я верила, что она любила меня. Потом думала, что потому, что я женщина. Она ведь терпеть не может самцов. Вынуждена искать их лишь ради похоти, ведь влечение у драконов очень сильное. Но со временем поняла, что она оставила меня на потом. Когда стану сильнее. И мясом отца кормила по той же причине, чтобы я унаследовала часть его силы.
Рассказ Ольги заставил меня ужаснуться. Я вынул тварь из воды, дал отдышаться и снова ткнул мордой в дно.
— Мне искренне жаль, что тебе пришлось пережить такое. Ни один ребенок не заслужил этой участи.
— Ах Торвик… это было так давно, что уже кажется бредом. Да и сама я душевной теплотой не отличаюсь.
— Это не правда. Я видел как к тебе тянутся дети. В крепости тебя любят. Они сражались за тебя.
Ольга задумалась на миг. Выражение ее морды изменилось. Она вроде как посветлела.
— Ты… действительно так думаешь?
— Это ведь очевидно. Аят Аттани очень переживала. Много хороших людей пытались тебе помочь. Кому-то это стоило жизни.
— Торвик… — Ольга ткнула когтем в воду. — Она там не задохнется?
Я и забыл совсем. Две минуты под водой выдержит не каждый. Мать драконов и правда перестала дергаться. Пришлось вдарить ей по спине, чтобы выбить из легких воду. Не сразу, но она прокашлялась.
— Так что мне с ней делать?
— Не знаю Торвик, — Ольга
— Разве этого унижения недостаточно? — удивился я.
— Не так. Дай ей то, чего она ищет. Но сделай это по праву сильного! — по ее мутному взгляду я сразу понял о чем речь.
С другой стороны от входа сквозь пар проступил силуэт Азраэля. Поняв, что его заметили, бывший владыка преисподней не стал прятаться.
— Ну и ладно, отсюда даже виднее, — он уселся на камень и приготовился смотреть. — Что? Я знал что этим кончится. Давай уже, посмотреть не терпится, как могучая мать драконов опустится на самое дно. В фигуральном смысле.
— Все с тобой понятно. Может быть, ради приличия дать ей выбор?
— Поступай как знаешь, — серебристый дракон кивнул головой.
Я отпустил тварь и встал перед ней во весь рост.
— Тебе предлагали решить все миром? Отвечай!
— Предлагали… — прокашлявшись прошептала она.
— Ты отказалась, так?
— Так…
— У тебя имя то хоть есть? — на всякий случай спросил я.
— Я мать драконов, зачем мне имя!? — ощерилась она, глядя снизу вверх.
— Что ж, мать драконов, выбирай: смерть или унижение?
— Я лучше сдохну!
— Подумай хорошо. На тебе лежит сильное неприятие магии, и столь же сильное неприятие урона. Боюсь легкой твоя смерть не станет. Ведь ты уязвима только изнутри. Разве что утопить…
— Нет! Только не так! — взмолилась она вдруг.
— Так или иначе, какая разница? Выбор прост. Унижение и жизнь или унижение и смерть. Уж не знаю почему, но твоя дочь не жаждет твоей смерти. А вот я пока не решил.
— Да кто ты такой?!
— Это не важно. Выбирай быстрее, эта возня меня утомила.
— Я выбираю жизнь… — она обреченно уронила голову и покосилась на дочь.
— Кажется ты искала самца? — я оскалился непроизвольно.
— Нет… — она отчего-то испугалась. — Я не хочу от тебя потомства! Ты не дракон! Ты даже не человек! Ты выродок какой-то!
— А кто говорит о потомстве? Как ты там сказала?
— По праву сильного, — повторила Ольга.
— Верно. Я просто возьму тебя по праву сильного столько раз, сколько душе будет угодно. Хочешь ты того или нет…
Мать драконов пыталась выторговать для себя иную участь но взгляд ее уткнулся в мою промежность. Непроизвольно склонив голову на бок, она в ступоре наблюдала за тем как увеличивается мой детородный орган. Проклятье дало о себе знать как нельзя кстати, затуманив разум и, отчасти, приглушив муки совести. Она вздрогнула, когда отвердевший член коснулся ее щеки. Но дергаться было поздно, мои крепкие руки надежно вцепились в ее рога. Взглянув сверху вниз, я подумал, что есть места, в которые вставлять член крайне опрометчиво. Однако нездоровый азарт и похоть вызванная проклятьем, логике уже не подчинялись. Мать драконов была растеряна. Действовать нужно решительно, пока она не опомнилась.